под твоё шефство.
Коля нервничал весь день. Он уже не переживал из-за того, что опять не встретится с Дедом Морозом и почти забыл про подарки. А всё время думал о том, куда же поведёт его папа. И ещё о том, какую огромную ответственность он когда-нибудь на него возложит. И как бы оправдать это доверие.
С раскрасневшимися от мороза щеками и счастливой улыбкой, растянутой почти до самых ушей, Николай сбросил пустой мешок с плеча и поставил валенки к стене.
– Пап, вот это путешествие! И как же она прекрасна! Почти такая же, как и наша, но совсем другая. Белый снег, зелёные ёлки, голубая вода и небо… Пап, послушай, а если мы сами… То кто же…
– Иди смотреть подарки, сынок! Я думаю, у нашего Деда Мороза бесподобная ёлка. Ты только представь: три наших Центавры на трёх макушках!
Убеждения
– Ты уверена? – прогремело откуда-то из-за спины.
Она резко обернулась, но увидела лишь движение шторы. Сквозняк.
– Убеждена! – ответила она, дерзко вскинув подбородок и тряхнув каштановой россыпью завитков.
– Кем? – едва слышный шелест рассыпающихся страниц древнего манускрипта.
– Что? – не поняла она.
И тут комната поплыла, пол качнулся, изменив угол наклона настолько, что она беспомощно замахала руками в надежде найти хоть какую-нибудь опору. Все стало таким ярким, что пришлось зажмуриться. Воздух казался густым и тягучим, и для того, чтобы получить очередную порцию кислорода, приходилось вдыхать полной грудью, но и этого было мало. И этот странный колокольчик, весёлый звон которого казался неуместным, не вписывающимся в ситуацию, и оттого раздражающим.
– БЕ-ГИ! БЕ-ГИ! БЕ-ГИ!
Она едва разлепила веки и тут же почувствовала толчок в спину.
– Беги, тебе говорят!
И она побежала.
Это был длинный круглый коридор с гладкими ярко-красными стенами со встроенными прожекторами. Они неприятно светили в глаза и мешали сосредоточиться на движении. Коридор был не просто длинным, он казался бесконечным. Этакий слепящий тоннель, в конце которого – неизвестность. Но незримая толпа продолжала угрожающе скандировать: «БЕ-ГИ! БЕ-ГИ! БЕ-ГИ!» Она и сама чувствовала, что останавливаться нельзя. Казалось, остановись, и стены сомкнутся, и те, чьи подгоняющие голоса то ли доносятся из скрытых динамиков, то ли звучат прямо в голове, накроют волной и разорвут на атомы. И она бежала. Бежала в никуда. Бежала, что было силы. Бежала, пока не почувствовала, как сердце зашлось в бешеном ритме, пропуская удары и срываясь в пропасть. Пока пересохшее горло не стянуло терновым ошейником. Пока из головы не исчезли все мысли, кроме одной: ЗАЧЕМ? Она остановилась.
– Зачем? – и этот вопрос, который она едва вымолвила дрожащим, почти неслышным шепотом, заглушил гремящее эхо призрачных болельщиков. Колокольчик тоже замолчал. Она немного отдышалась, откинула со лба мокрую прядь и развернулась. Шаг. И почему раньше не пришла в голову мысль посмотреть, что в противоположном конце тоннеля? Еще один шаг. Какое-то едва уловимое движение впереди.