головой.
Борис исподлобья наблюдал за коллегой. Шурик откровенно радовался за товарища. Ну это же хорошо, когда у человека такое настроение.
Всю рабочую неделю Артём летал словно на крыльях. С радостью соглашался на все задания, легко, левой ногой, отписывал материалы.
А в пятницу в редакции раздался звонок.
Дина подняла трубку.
– Тебя, – позвала она Артёма.
Он подошёл.
– Алё, – сказал весело в трубку.
– Добрый день!
– Простите, кто это? – не понял он.
– Вы уже забыли о своём предложении? – иронично спросили на том конце провода мелодичным голосом.
– О каком предложении? – машинально сказал Артём и тут же хлопнул себя по лбу. – Алина Ивановна!.. Простите, не узнал, по телефону голос другой. Ну как можно?! Ну что вы! Я как раз сегодня хотел вам позвонить…
– В 16:00 я жду вас у себя в кабинете, – сухо перебила она и повесила трубку.
Артём с минуту стоял на месте, не двигаясь, словно статуя.
– Золотарёв, ну сколько можно, – возмутилась Дина и забрала у него телефон.
Он в задумчивости отошёл к своему столику и долго ещё находился в ступоре, слепо уставившись в монитор. Он действительно забыл и о самой Алине, и о своём предложении написать о ней очерк. В эти дни он был так счастлив с Майкой, что вообще никого и ничего вокруг себя не замечал. Теперь он удивлялся этому своему состоянию.
Идти на встречу с Алиной ему совсем не хотелось. Он ничего к ней не испытывал. Но делать нечего. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов.
До обеда он успел отписать «думу», попил кофейку с бутербродом. Забросил несколько информашек на сайт. Доложил Инессе, что Казанова, наконец, соизволила назначить время встречи на сегодня.
– Идите, – живо отреагировала та. – Дедлайн – послезавтра в двенадцать часов. Успеете?
– Ну не знаю. Это ведь не статья, а очерк.
– Хорошо. К концу рабочего дня, скажем, в 15:00. Устроит?
– Вполне, – сказал он, внутренне выругавшись.
Попробовал бы он возразить. На его возражения был бы единственный вопрос: «Вы хотите про это поговорить?» После которого он всё равно бы сдал свои позиции.
Ко Дворцу искусств «Камертон», где работала и создавала свои шедевры Казанова, Артёма подбросила редакционная машина. Ровно в 16:00 он вошёл в её кабинет, расположенный на втором этаже.
– Присаживайтесь, – сказала она и посмотрела на него строго, как учительница.
Она была необыкновенно хороша в элегантном чёрном платье, облегающем её безупречную фигуру. У Артёма аж дыханье сбилось. Взгляд её тёмных глаз будто в самую душу проникал.
Артём оробел. За свои 28 лет он ни разу не чувствовал себя так неловко перед женщиной. Впервые растерялся настолько, что не мог начать разговор.
– Ну, и с чего же мы начнём нашу беседу? – мягким голосом прервала затянувшееся молчание Алина. – Что рассказать вам о работе? О моей коллекции?
– Знаете, Алина… Ивановна,