смерть, старуха костлявая,
С усмешкою смотрит на них.
Давай напишем любовь заново,
Без опечаток,
И пускай летят на юг птицы клином.
Не будем отодвигать главного,
Как недостаток.
Остановим всплеском рук крик журавлиный.
Окунем звук в ярко красный,
Разбавим белым,
Орнамент встреч разложим по краю, бисером, веером.
Вечер алел не достаточно страстный,
Казался не смелым,
Тогда я решила, сегодня сыграю, как хочу, как могу, неумело.
Придворный пёс
Щенок прибился ко двору
Сигнал. И четко вспоминаю,
Как тоже мёрзла на ветру,
И шла куда, сама не знаю.
Смотрела в окна, где тепло,
И свет горит, и стол накрыт,
Но мне, чуть-чуть не повезло,
Хрустальный домик был разбит.
Я выросла. Забылась боль.
Тоска ушла, ее не стало.
Есть дом и сад, семья и стол,
О коих грезила, мечтала.
Хвостатый друг, не унывай!
Ты правильно забрёл в жилище,
И будку смело занимай!
Придворный пёс, уже не нищий!
Аномалия
Всего лишь, дождь и снег,
Посередине лета,
И мятная конфета,
В карманах липких век.
Бездонное начало,
В нём пряталась идея,
Смущаясь и краснея,
Вдруг, нечто порождало.
Ночь таинство хранила
И осыпала градом,
Небесным балюстрадам,
Колено приклонила.
Хватали пальцы воздух.
Снежинки ускользали,
Прощались и шептали
Невнятно, но красиво.
Пара душ
Пара душ, возможно такое,
Что бы в теле одном поселились,
Ненавидели друг друга, томились,
Доводя разум до паранойи?
Почему же так вдруг получилось?
Неужели тел не хватило,
Неужели потухло светило,
И одна из душ заблудилась?
То, одна душа, но с подкладкой,
Расслоение будто кожи,
Даже верой обе похожи,
Только зависть точит украдкой.
Сокрушается слабое тело:
«Примириться бы вам не мешало,
Чтобы ненависть не разъедала
Меня – ваше общее дело!»
Поезд
(Рассказ посвящен памяти Садовской Мэри Станиславовны, собранный по кусочкам из её личных воспоминаний, той самой маленькой Майи.)
Уже, как дня два, постоянно хотелось есть.
Поезд скрипел и стонал под тяжестью человеческих организмов и урчание в животе не было слышно. А если иногда, даже и было, то это уже никого не смущало. Все ждали прибытия на мирную станцию.
Девочка лет шести, с огромными голубыми глазами и светло-русыми волосами, держалась за руку отца, и не задавала глупых вопросов, чем казалась старше своих сверстников. Только на самом деле ей было не шесть, а десять лет. В силу не большого роста,