понял, что переживает только из-за одного… Как воспримет его танец Алия.
Она явно разбиралась в деле. Определенно где-то училась и понимает толк в пластике.
Пульс резко припустил, в ушах зашумела кровь, а уверенные, четкие движения сбились. Появились торопливость и суматошность.
Ноги начали путаться, руки вдруг стали мешать.
Все работало не так, неправильно. Словно механизм, где одни части начали слишком спешить, другие же, наоборот – здорово отставать. И все производство сразу разладилось.
Такое привычное для Артара, знакомое собственное тело совершенно разладилось. Потому, что сломалось и разладилось что-то внутри. Исчезла непоколебимая уверенность в себе: в каждом решении и жесте. Куда-то враз пропало незыблемое, глубокое спокойствие, всегда присущее Артару Ревскому. Даже в кровавых схватках он не терял концентрации и внутреннего контроля.
Гармония с самим собой неожиданно тоже пропала. А вместе с ней и физическая гармония тела. И все это немедленно сделало свое дело.
Артар сорвался с движения и смачно упал пятой точкой на пол.
Публика ахнула. Соседние танцоры на секунду перестали двигаться. Или Артару так показалось?
Ревский поднялся на ноги легким движением, развел руками и посмотрел на Алию. Кажется, ее больше впечатлило его падение, чем все остальное, что делал Ревский. Включая угощение, на которое его повара потратили несколько часов. А сам Артар наизнанку вывернулся, чтобы достать нужные ингредиенты.
Поэтому Ревский решил усилить эффект.
– Волнуюсь, как воспримет мой танец та женщина… Прямо как перед первым свиданием.
Сказал честно, как на духу…
Буквально – вывернул все нутро…
Она приподняла брови и Артар увидел в глазах Алии новое выражение. Захотелось запомнить его, врезать в память.
Потому что впервые она смотрела на него без настороженности и, похоже, даже немного раскрылась.
Артар улыбнулся – не сдержал улыбку, губы сами собой растянулись. И приступил к танцу с того места, на котором прервался…
Только теперь это было… нечто близкое к полету… Вдохновению, что ли…
Артар всегда танцевал технично, используя выученные «па» словно удары в схватке. Четко, вовремя, выверяя до миллиметра…
А сейчас… Он впервые ощущал в танце то, чего никогда прежде не чувствовал.
Будто тело стало намного легче. Руки превратились в крылья, а ноги сами отрывались от земли.
Артар понимал, что с ним происходит. Она смотрела. Без осуждения или раздражения. Без привычного уже предубеждения.
Она украдкой улыбалась. Ревский ловил ее быстрые, едва заметные улыбки, как ловит каждую каплю дождя иссохший без воды путник…
И от этого тело Артара само выполняло «па», а на лице так и застыла глупая улыбка. Словно прибили ее, мать твою!
Кажется, его проблемы только начинались.
Не Аля принадлежала Артару. Все было с точностью до наоборот. Он принадлежал ей. Целиком и полностью.
Обеими