и недовольно попискивал.
Я медленно приподняла край ткани и замерла, любуясь.
Малыш смотрел на меня пронзительными голубыми глазами. Слишком сообразительными для такого крохи и такими красивыми.
– Что происходит? – спросила я, встревоженно всматриваясь в детский образ, истлевающий в моих руках.
С каждой секундой он становился прозрачнее, пропали тяжесть и тепло, что ощущали мои ладони. Еще мгновение – и я растерянно сжимала пустую простыню.
– Но… ребенок, – я осмотрелась. – Нет! – я вскочила на ноги и, путаясь в подоле длинной рубашки, подбежала к двери. – Помоги! – выкрикнула я, спотыкаясь и падая.
Я полетела в темноту. Неприятную и пугающую.
– Помоги! – повторила я громко, распахивая глаза. – Помоги, – повторила сдавленно, пытаясь справиться с паникой.
Я села и спустила ноги на прохладный пол.
Два часа ночи.
За окном непроглядная тьма. Только кое-где виднелись тусклые уличные фонари, которые подсвечивали макушки деревьев.
Где-то внизу надрывно лаяла собака. Требовательно, словно она кого-то звала.
Я поднялась и подошла к окну. Но с высоты четвертого этажа невозможно было понять происходящее. Я прижалась лбом к стеклу и напрягла глаза, но, кроме теней, появляющихся то тут, то там из-под крон деревьев, ничего не удалось рассмотреть.
А собака у подъезда продолжала гавкать.
– Ник, – позвала я. – Ника, во дворе что-то происходит. Подружка как с ума сошла, – шептала я. – Ник, – я толкнула спящую сестру в плечо. – Там… – отдернула руку и отшатнулась.
Темнота в углу, где стояла кровать, пришла в движение. Она медленно сползла и потекла по полу. Перетекала густым неспешным потоком и приближалась ко мне. А я отступала, еще более напуганная, чем раньше. Пятилась к двери из спальни.
«Неужели кошмар меня еще не отпустил?» – я схватилась за дверную ручку, безрезультатно дергая.
«Да, кошмар, – утвердилась я. – Я сейчас не в родительской квартире. Я живу у деда, – заверяла себя, пытаясь развеять сон. – Легла спать в угловой комнатке деревянного дома».
Но тень наступала. Она стала собираться под моими ногами и вытягиваться, обретая очертания человеческой фигуры без признаков пола и возраста.
Безликая фигура колыхалась передо мной, не разрешая сдвинуться с места.
– Уйди! – приказала я. – Тебя нет!
Фигура громко хмыкнула не мужским и не женским голосом.
– Ребенок наш-ш-ш, – прошептал все тот же голос. – Наш-ш-ш, – повторил он. – Мы его з-с-саберем, – пообещал.
– Нет! – я активно запротестовала. – Уйди! Не отдам! – рычала я, сжимая кулаки.
Меня наполнила откуда-то взявшаяся решимость, и я пошла в наступление. Тень попятилась, а я обрела уверенность, что смогу защитить. Смогу побороться.
– Не отдам! – мой голос изменился. Стал глубже и громче. – Вон! – приказала я, а к моим крикам прибавился громкий собачий лай. Подружка появилась рядом и помогала загонять тень обратно в угол, рыча и скалясь.
– Вон! –