Тебе известны последствия, девочка. – Он демонстративно зашагал к дому.
Фитц смотрел ему вслед.
– Что это значит?
– Если я не буду делать так, как он велит, он лишит меня денег.
Он повернулся и посмотрел на нее.
– Всех?
– До последнего фартинга. Пока мне не исполнится двадцать четыре или я не выйду замуж с его согласия.
– Черт! Три года, конечно, не вся жизнь, но довольно долгий срок без гроша. Но разве побег не имел бы тот же результат?
– Да, – безжизненно сказала она. – Мне к бедности не привыкать. Дом в Уорксопе мой. Он принадлежал моей матери, поэтому не управляется отцовским завещанием. У меня есть дом, и я бы продала содержимое вплоть до кастрюль и простыней, если бы понадобилось.
– Ну зачем же так драматизировать? Изумрудов, которые вы надевали на Рождество, многим хватило бы на несколько жизней.
Она бросила на него раздраженный взгляд:
– Но они-то как раз подпадают под завещание моего отца.
Господь всемогущий! Одна из богатейших женщин Англии может быть вынуждена продавать домашнюю утварь, чтобы не умереть с голоду. Но разумеется, ей не позволят жить без защиты. Это все равно что оставить золотой самородок на улице и надеяться, что его никто не подберет.
Должен быть из всего этого выход, но Фитцу требовалось больше информации. А еще ему надо было к огню. Голая кожа горела от холода. Конечно, не стоило выскакивать на улицу так легко одетым, но когда он выглянул в окно и заметил карету, интуиция подсказала ему, кто в ней и почему. Он бросился следом, чтобы предотвратить ее побег.
Тот поцелуй стал предупреждением о новой проблеме. Ему нельзя слишком сближаться с Дамарис Миддлтон. По крайней мере в этом она с ним солидарна. Она намерена выйти замуж за самый высокий титул и никогда не обратит внимание на такого, как он, о чем заявила со всей прямотой.
Он положил руку ей на спину и повел с конюшенного двора.
– Нам надо возвращаться в дом. Я замерз. Да и вы, хоть и в мехах, но, как все леди, я уверен, не носите теплой обуви.
– Вы считаете, мы должны надевать сапоги?
– Богатая наследница может делать все, что пожелает.
– Но тайком, – сухо заметила она.
Фитц рассмеялся. Она умная и прямолинейная, и в последнее время он часто ловил себя на том, что восхищается ею, хоть его и раздражала ее неподобающая настойчивость по отношению к Эшарту.
Пока они шли к дому, похрустывая снегом, он попытался растолковать ей ее положение:
– Забудьте про Уорксоп. Вы не можете жить там одна, без защиты. Все охотники за состоянием слетятся туда как коршуны.
– Полагаю, вам виднее.
– Я не охотник за состоянием.
Она бросила на него скептический взгляд:
– В любом случае я не вижу проблемы. Если у меня не будет денег, им просто-напросто не за чем охотиться.
– Ваш муж может занять под будущее наследство.
– О! – Дамарис нахмурилась, и Фитц уже подумал было, что достиг цели, но затем она взглянула на него: – Значит, и я могу занять под мое будущее наследство?
Он