нашу семью решила? Посмотри на себя! Серая курица! А Витя над тобой как над голубкой трясется.
Я такого предательства от мамы не ожидала и от обиды согласилась на замужество, а потом до свадьбы от жениха пряталась.
– А ребенок этот Настенька, – Ирина Ивановна посмотрела в сторону спальни.
– Нет. Судьба сыграла со мной злую шутку: через неделю после свадьбы у меня случился выкидыш. Ребенок, из-за которого я пожертвовала своей свободой, покинул плохих родителей. Я тяжело переживала потерю, а еще не смирилась с мыслью, что до конца своих дней день и ночь буду видеть рядом человека, которого ненавижу и который предъявляет на меня права, как на приобретенную собственность.
О разводе заикнуться боялась. Меня родня и так считала эгоистичной стервой, которая думает только о личном комфорте. Вот и пришлось изо дня в день подавлять собственное «я» и приспосабливаться к новой жизни. Да и Виктор вел себя по-джентельменски. Только Алиночка, родная, любимая. Постепенно я научилась гасить в себе протест: когда надо, веселилась, когда надо, изображала страсть, и прятала глубоко в себе истинные чувства.
А потом появились Настя, мое счастье и любовь. Жизнь шла своим чередом, не хуже, чем у других. Дочке исполнилось два года, когда муж заговорил о втором ребенке. Его, видишь ли, мужская натура требовала сына! – Алина чуть не сплюнула от злости на пол. – Я сопротивлялась, но узнав его поближе, давно поняла, что бесполезно: если он что-то решил, обязательно своего добьется. А еще при ребенке скандалить не хотелось. Настенька очень ранимая девочка, всего в детстве боялась. Мы дома даже голос повысить не могли: она сразу пряталась за шторой и дрожала. Может, поэтому Виктор держался от нее подальше. Он у нас громкоголосый, а усмирять натуру не привык.
Я забеременела, Виктор был счастлив. На руках носил, подарками забрасывал, дома делать ничего не давал. С Настей возился. И малышка оттаяла, с ним играть стала. Я потому так долго его терпела, что, когда он трезвый, лучше мужа и отца не найти. Это он только пьяный с цепи срывался. А еще он часто улетал в командировки, так что мы с Настенькой вполне счастливо жили.
– Странно, получается, он тебя больше не насиловал и не бил.
– Ну, да! Он срываться стал, когда узнал, что вторая девочка будет. А тут узи показало, что у ребенка есть проблемы со здоровьем. Вот тогда и наступил мой Армагеддон. Виктор требовал, чтобы я избавилась от больного плода, да и врачи хором твердили: «Ребенок-инвалид – горе в семье. Многие не выдерживают трудностей, и пары распадаются». Я отказалась. Иногда мысли закрадывались грешные: если выгонит из дому, будет шанс развестись. А как буду жить одна, на пособие и алименты, даже не задумывалась. Вы, наверное, меня легкомысленной считаете? – Алина посмотрела на Ирину Ивановну.
– Есть чуток. Я слушаю тебя и удивляюсь. Не понимаю, почему столько лет терпела. Хотя ты же говоришь: тебя никто из родных не поддерживал. Было куда пойти?
– В том-то и дело, что нет. Могла уехать к маме в поселок, я же в деревне выросла, правда большой, но все же. Но мама не желала даже слушать меня.