стремящейся к пересмотру системы международных отношений. По мнению этих людей, необходимо было держать Россию в состоянии военной и экономической слабости не столько из-за эмоциональной ненависти к русскому народу и его культуре, сколько по соображениям сохранения безопасности Америки и продвижения ее ценностей во всем мире. Для многих членов лобби русофобия стала полезным инструментом оказания давления на Россию и контролирования ее политики. Некоторые члены лобби вынашивали идею подрыва и, возможно, расчленения России как личный план, а для других такое отношение к России было необходимостью, продиктованной соображениями борьбы за власть и реалиями международной политики. Согласно этому господствующему взгляду на международные отношения, в «новом американском столетии» попросту нет места державам-конкурентам, и Америке судьбой предназначено принять, в конце концов, контроль над представляющими возможную угрозу военными потенциалами и энергетическими запасами других стран. Упоминая о больших вооруженных силах России и Китая, два основателя организации «Проект нового американского столетия» Уильям Кристол и Роберт Каган утверждали, что «американским государственным деятелям сегодня следовало бы признать, что их задача заключается не в ожидании следующей огромной угрозы, а скорее в формировании такой международной среды, которая, прежде всего, предотвращала бы возникновение этой угрозы»4. Россия должна или добровольно согласиться оказывать США помощь в сохранении их статуса мировой державы, или Россию надо заставить согласиться с такой ролью. Россия должна была или следовать американской интерпретации мировых процессов и создать политическую и экономическую систему, достаточно открытую влиянию Америки, или стать государством-изгоем, запятнанным обвинениями в пагубном, вредном поведении и опасающемся за свое выживание в мире, где верховодит Америка. С точки зрения гегемонистски мыслящих американских элит иного варианта у России просто не было.
Эти гегемонистские настроения в общем и целом соответствовали идеям, господствовавшим а американском истеблишменте после окончания «холодной войны». Например, воссоединение Германии и усиливающийся развал СССР в 1989 году некоторые представители американского истеблишмента назвали «лучшим из когда-либо существовавших периодов внешней политики США»5. Збигнев Бжезинский, бывший советник президента Джимми Картера по вопросам национальной безопасности, предвкушал грядущую победу Запада и праздновал «огромный провал» СССР6. По мнению Бжезинского, советское «тоталитарное» государство было неспособно к реформированию и поэтому падение коммунизма было необратимым и неизбежным. Коммунистическая идеология делала «практику и догму системы скорее не соответствующими условиями человеческого существования», и коммунизм будут вспоминать как «политическую и интеллектуальную аберрацию» ХХ века7. Другие комментаторы выступали за распространение западных ценностей по всему миру. В 1990 году Фрэнсис Фукуяма первым сформулировал тезис о триумфальном