я о нем ранее ничего не слышал, тогда как он обо мне, кажется, знает все. Но это позже. Что тебе сейчас нужно для того, чтобы продолжить розыск Данила?
– Мне нужна конкретная информация на Козина и подчиненные ему структуры в Сибирском регионе. Сколько понадобится времени на то, чтобы ее раздобыть?
– Моим специалистам понадобится три – четыре часа. Не меньше.
– Хорошо. Столько же понадобится ребятам на то, чтобы разобраться с Фоминым и моей бывшей подругой. Передопросить и, наверное, решить их дальнейшую судьбу. Это тоже будет только вашим делом. Я же потрачу это время на то, чтобы немного поспать. Прошу вас скинуть мне координаты любой доступной сейчас конспиративной квартиры «Кондора», где я могу переждать ночь. С утра я буду готова получить инструкции и вылететь в Омск. Вас устроит такой порядок действий?
– Вполне, – согласился Бельский, – Жди. С тобой свяжется Усов и даст нужную информацию о месте, где ты сможешь переночевать. После того, как группа закончит с фигурантами по нашему делу, он завезет на этот адрес пакет с подробными инструкциями, деньги и все остальное, что тебе может пригодиться в Сибири. Отдыхай и ни о чем не думай. До связи.
– До связи, – откликнулась Рита и, отключившись от абонента, тупо уставилась в окно автомобиля.
Ей было о чем подумать.
__________________________________________________________________
Москва. Козин. Приблизительно в то же самое время 4 августа 1996 года.
Козин был сегодня задумчив. Возможно, даже более задумчив, чем обычно в последнее время. Не то, чтобы выдался проблемный денек, но… Вообще-то голова у Андрея Силантьича мыслить умела много и плодотворно. Согласно его личному убеждению, мыслительный процесс – сокровенное таинство рождения идей и анализа накопленного опыта, полновесно доступно только определенной категории человечества. А мыслительный процесс в его извилинах не прекращался никогда. Даже во сне, облекаясь сознанием в удобоваримую форму сновидения. Иначе быть не могло. Иначе Козину никогда не удалось бы стать тем, кем он являлся сейчас. А был он, ни больше ни меньше, крупным игроком на той арене, на которой вершатся крупные, немаловажные для всей страны дела и которая является последним уровнем перед вступлением в большую политику. На этой арене, как Андрей Силантьич чувствовал самолично, он вполне освоился за последние семь лет. Освоился и, как говорится, дозревал до того, чтобы обрести новый вес и новую значимость. Еще немного, еще пара рывков в нужном направлении, и с ним начнут считаться на самых верхах. А при помощи «локомотива», за которым Козин предусмотрительно пристроился, это будет тем быстрее.
Старинные часы в резном корпусе красного дерева, инкрустированные позолотой и старинными гербами, пробили полдень, когда он закончил с текущими делами. Бросив на них косой взгляд из-за письменного стола, Козин откинулся на мягкую спинку большого кожаного кресла, на котором имел обыкновение сидеть, и потянулся. Он ощущал себя сегодня на эмоциональном подъеме. Наверное,