руководитель бригады произнес несколько в нос и с характерным прокавказским «эканьем», что придавало его речи некий оттенок дополнительной властности. На самом деле Гурген Исаакян, благодаря родному дяде некогда окончивший один из столичных ВУЗов, умел разговаривать по-русски чисто и без национальных фразеологизмов. Однако, ныне, если честно, считал это для себя не совсем уместным. Ради того, чтобы производить большее впечатление, считал нужным выговаривать слова именно так. Ради своего имиджа вожака сравнительно молодой, не достигший еще и тридцатипятилетнего возраста, предводитель группы и вел себя так, чтобы постоянно поддерживать впечатление человека, не бросающего зря слов на ветер. Возможно, что он просто начитался дешевых бульварных романов, вовсю пропагандирующих определенный стиль поведения. Может, что не исключено, тут также сыграли популярные стереотипы расхожих «боевиков». Не суть важно. Важно то, что Исаакян твердо следовал им, выработав определенный стиль поведения, поступков и словесных идиом. Так что сейчас, отдав приказание, он не стал слушать переговоры, лишь поудобнее устроился на сидении и устремил на шоссе пристальный взгляд. Этот транспорт нельзя пропускать и точка. Иначе он, Гурген Исаакян перестанет оставаться монополистом по поставке высококачественной «дури»на этом участке Сибирского региона. Прознав о его слабости, целая орда давних недругов и соперников кинется на сладкий пирог наркобизнеса в надежде откусить кус побольше и пожирнее. Может быть бизнес Исаакяна, в этом случае, и устоит, однако заварится «буча», что неминуемо «засветит» его перед госструктурами. А это, как ни печально, будет грозить возникновением новых препон и проблем при дальнейшем функционировании картеля.
Естественно, Гургена подобная перспектива не устраивала, посему он и предпочел взять руководство операцией лично в свои руки. Перед угрозой больших убытков не грех проболтаться двое-трое суток в пыльной машине.
– Босс, – закончив переговоры, доложил Ашот, склонив в сторону Исаакяна свой грузный торс, – Они сели на хвост. Ведут фургон в пяти километрах отсюда.
– Это радует, – изрек Гурген, хотел что-то добавить, но в следующий момент передумал и вновь отвернулся к окну машины.
Ашот, питавший надежды на более подробные инструкции, смущенно уставился в массивный затылок шефа и громко засопел, поджав свою монолитную нижнюю челюсть.
Исаакян не хотел разговаривать, ибо пребывал в отвратительнейшем настроении. В первую очередь на самого себя. Расслабился за последнюю пару лет, вообразил себя крупной фигурой, на которую все должны оглядываться с уважением и опаской! Ротозей! Не заметил, как допустил досадный промах. Не углядел, не уловил он момента, когда появился на его вотчине юркий таджик Ухтум, который не стал оглядываться на кого бы то ни было, не стал спрашивать разрешения, а быстро наладил свой канал героинового транзита. И выглядело это тем обиднее, что первую крупную партию наркоты ушлый Ухтум отправил так, что сам Гурген узнал об этом лишь потом, когда его собственный бизнес