чуть ли не заброшенной. Никаких следов на недавно выпавшем снеге или шума. Если бы не дымок над крышами, ее и вовсе можно было бы не заметить…
Как знать – может, и к лучшему.
Обе деревни к северу сдались почти без боя. А эта вдруг огрызнулась – и огрызнулась так, что четверо из хирда отправились к Всеотцу в Небесные Чертоги. То ли местные оказались покрепче своих сородичей, то ли кто-то из правителей уже прознал про драконоголовые корабли, пришедшие с холодного моря. И отправил своих людей.
Слишком уж хорошо они сражались, защищая свои убогие хижины. И слишком уж крепкие у них оказались мечи и кольчуги. У простых землепашцев таких не бывает.
– Славная битва, друг мой. – Один из хирдманнов вышел из дома на улицу и бросил в снег еще теплую козью тушу. – Богам не было угодно дать нам богатой добычи – зато они послали нам храбрецов, чтобы испытать нас!
– Сейчас я бы скорее желал найти побольше припасов, чем славы.
Халвард по прозванию Левша устало привалился спиной к холодной стене и сбросил щит. С правой руки – так он сражался столько, сколько себя помнил. И немного отыскалось тех, кто успевал встретить удар с непривычной стороны. Когда-то Халвард считал это особой благодатью Тира, которому тоже пришлось однажды взяться за меч левой рукой.
Но теперь впору подумать, что это не дар, а проклятие – раз уж Халварду суждено было бежать с родных островов, видеть смерть отца и оказаться здесь. На чужой земле, с которой уже не уйти. Даже если никто не отыщет на берегу драккары, им все равно уже не выйти в море, волны которого сковала вечным льдом Фимбульвинтер – зима великанов из древних сказаний о Рагнарёке. Холод уже захватил Эллиге, а скоро придет и сюда.
Но Халвард этого уже не увидит – если Всеотцу будет угодно подарить ему славную смерть. И когда Хеймдалль затрубит в свой рог и откроются все пятьсот сорок врат Небесных Чертогов, он встанет плечом к плечу с павшими друзьями, чтобы вместе встретить полчища ледяных великанов…
– Верно, – проворчал хирдманн. – Если так пойдет и дальше, уже скоро нам будет нечего есть.
– Так разве нам есть кого винить, – раздался недовольный голос, – кроме тебя, Халвард Левша?
Гилмор шагнул вперед и сердито отшвырнул полупустой мешок – похоже, на этот раз добычи ему почти не досталось. Те, кто не идет в бой в первых рядах, а прячется за щитами и спинами других, всегда забирают лишь остатки – таков древний обычай северян.
Но имперец не привык добывать свой хлеб грабежом. Он всю свою жизнь ходил под парусом торгового корабля и даже на Ллохес Ар-и-Мор остался тем же, кем был раньше.
– И в чем же моя вина, Гилмор, прозванный Беззубым? – усмехнулся Халвард.
– Это ты привел нас сюда! – Бывший имперский торгаш пнул собственный мешок. – Это по твоей милости наши корабли теперь среди льдов, а сами мы голодаем, пока славные воины едят и пьют за столом конунга Сивого и…
– Я не звал тебя с собой! – Халвард шагнул Гилмору навстречу. – Ллохес Ар-и-мор был домом вольного народа – и каждый сам выбрал свой