благовониями, меня объяла какая-то нервная дрожь. Шутка ли – я в императорском дворце при живом императоре, и хоть он ещё ребёнок, но сейчас мне предстояла встреча с его матерью, известной личностью в истории Рима. Тетр говорил, что она всегда сама выходит вместе с женщинами своего двора выбирать новые товары. От волнения у меня леденели кисти рук и ступни, а голова горела. Чтобы отвлечься, стал помогать Тетру. Мы раскладывали стеклянные сосуды на мраморные столы с фиолетовыми прожилками; баночки и пузырьки с маслами, духами, благовониями, мазями – на изящные столики с тонкими гнутыми ножками. Все ножки в столах и креслах сделаны в виде ног и лап разных животных. Тюки с тканями уложили на длинные резные лавки с инкрустациями из слоновой кости и перламутра.
На удивление быстро послышались шаги и шуршание шелковой ткани. В зал вошла женщина лет тридцати восьми в пурпурном платье. Голову покрывал пурпурный платок с кистями, обмотанный вокруг шеи. За ней шла толпа женщин в цветных одеждах. Сквозь большие окна свет хорошо проникал в просторную залу, придавая блеск золотым украшениям: на каждом пальце женщин по два, а то и по три перстня, на руках изумительные золотые и серебряные браслеты, на шеях разнообразные ожерелья, на головах ажурные золотые ободки и сетки. Среди женщин больше половины золотоволосых, причём, все темнобровые и кареглазые. Но внимательно присмотревшись, я слегка удивился, потому что понял – волосы у них окрашены, так как виднелись тёмные отрастающие корни волос.
Я приветствовал их, как мне «напомнил» Тетр, сам же он склонился в глубоком поклоне. Они ответили, улыбаясь, как старому знакомому и живо принялись разглядывать новинки. Дама в пурпурном хороша, но какая-то печать усталости лежала на её красивых чертах, словно она несёт непосильный груз или утомлена безвыходностью неразрешимых проблем. Эта женщина вместе с другими рассматривала ткани и сосуды, принюхивалась к баночкам и склянкам. Выбрав немало, дала распоряжение евнуху, чтобы товары отнесли в её покои, а также чтобы он расплатился со мной. Потом она предложила мне пройти с ней в другую комнату.
Мы вошли в небольшую залу также роскошно обставленную и украшенную.
– Максим, я слышала, твой корабль попал в бурю и разбился, и рада видеть тебя живым и невредимым.
– Нам повезло, что шторм настиг нас почти у берега.
– Ты только что избег несчастья, а у меня к тебе новая важная просьба, которая снова выгонит тебя в море. Тебе нужен отдых, я понимаю, и если не согласишься – это твоё право… Но тут государственное дело…
«Просьба у власть имущих равносильна приказу, и значит, надо соглашаться», – подумал я.
– Госпожа, я в отдыхе не нуждаюсь и могу снова отправиться в путь.
– Спасибо, Максим, я на тебя надеялась и верила, что ты не подведёшь свою госпожу. Просьба вот какая: мне нужен Бонифаций.
Видимо, удивление и непонимание очень явно изобразилось на моём лице.
– Да, – повторила она. –