Она зажмурилась и в наступившей темноте ясно, будто перед собой, увидела полотно с изображенным на нем мужчиной в мельчайших подробностях, как если бы склонилась над ним, чтобы рассмотреть детали.
Лена поднялась и пошла к зданию учебного центра. Постучавшись, она робко зашла внутрь. Борис Николаевич, готовящийся к лекции, удивленно посмотрел на растрепанную исцарапанную Лену.
– Мне нужны масляные краски, – тихо, но твердо сказала она.
– Хм, как быстро… – заметил преподаватель, поправив очки. – Что ж, завтра я добуду краски, а сейчас идите спать. Набирайтесь сил.
Немного поразмыслив, он добавил:
– Пожалуй, завтрашний день вам тоже стоит потратить на восстановление.
– Мне не нужно отдыхать, мне нужно написать картину, – категорично ответила Лена.
– Призвание не утомляет, да… – задумчиво проговорил Борис Николаевич и, понимая бессмысленность дальнейших уговоров, сдался. – Что ж, будь по-вашему: я принесу краски сегодня вечером. Но сейчас вы, не медля ни минуты, отправитесь домой и ляжете спать.
Лена кивнула и направилась к выходу, у которого стоял взволнованный Саша. Она посмотрела ему в глаза, взяла за руку и повела в сторону здания, среди окон третьего этажа которого теперь уже безошибочно могла найти их родное.
Глава 10
Стеречь ребят над пропастью во ржи.
Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак.
Через несколько дней приехали родители.
Лене нужно было рассказать им про Сашу, их любовь, намерение забрать Настю к себе и про многое другое. Посвятить их во все детали она, конечно, не решилась: они бы не поверили и не поняли. Возможно, со временем она сможет поведать отцу и матери свои тайны, но точно не сейчас.
Она решила начать с желания сделать живопись делом всей жизни. Родители неприятно удивились и завалили ее вопросами.
– Доченька, ты же понимаешь, что рисование – это не более чем хобби? – слегка заискивающе и немного осуждающе спросила мама. – Тебе стоило бы сосредоточиться на поиске стабильной работы, раз уж твой брак потерпел фиаско. Теперь ты должна рассчитывать только на себя. Ты была лучшей на курсе. И где – на математическом факультете!
– Как можно зарывать в землю такие таланты и менять их на мулевание на бумаге? – негодовал отец. – Мы дали тебе всё, что могли! Путевку в жизнь! Столько возможностей! А ты выбираешь это?
Он не был деликатным, но Лена злилась на него куда меньше, чем на маму. Он не пытался спрятать свое разочарование за тем, что желает ей только добра, не выбирал выражения, говорил то, что думал, не старался сыграть на чувстве вины. Всё по-честному.
Обычно она отмалчивалась во время таких разговоров, даже не надеясь победить в споре. Но только не в этот раз.
– Я не зарываю таланты, – возразила Лена. – Я как раз их раскрыла. Наконец.
– Лена, никто и не говорил, что ты плохо рисуешь, –