перемещал туда, где весело. И жизнь превратилась бы в карнавал. А Саша хотел бы становиться невидимкой, чтобы прикалываться над всеми и иногда, очень редко, пугать. Тогда Марк передумал и сказал, что хочет уметь летать: тогда бы его сестра перестала надолго занимать ванную комнату, потому что Марк влетал бы через окно и специально закрывал дверь изнутри.
Так, за разговорами, мальчики добрались до места. Тут было очень тихо. Пошёл снег, напоминающий дождь: снежинки были маленькие, но тяжёлые, как капли. Они бились о болоньевую куртку, как мошки летом о лампу.
– Ну всё, мы почти пришли, – локтями пробираясь сквозь ветки, заметил Марк. – Шмель!
Большой мохнатый пес застыл посреди тропинки с открытой пастью.
– Шмель, пошли! – Марк дернул поводок.
Пёс не поддался. Когда ему что-то не нравилось, его было невозможно сдвинуть с места.
– Марк, мне кажется, что ему туда идти не хочется.
– Но почему? Мы сюда уже ходили.
Пёс насторожил уши, поднял голову, стал вглядываться в пустоту. Больше о предмете его интереса сказать было нечего.
– Слушай, там нет ничего.
Марк с Сашей уже оглядывались по сторонам в поиске причины, заставившей Шмеля остановиться.
Как вдруг из собачьей пасти вырвался взволнованный визг.
– Вот смотри, – Марк вытащил палку из сугроба и помахал ею перед носом у пса. – Смотри, какая прелесть! – Он кинул палку в сторону реки.
Обычно пёс тут же бежал за палкой да ещё и тянул за собой с такой силой, что хозяева ели ноги успевали переставлять. А сейчас Шмель точно и не видел её.
Пёс только безостановочно гавкал и крутился на месте, стремясь освободиться от поводка.
– Странно.
Ребята ещё раз уставились в ту сторону, куда смотрел Шмель: там, вдалеке виднелся светлый проход, должно быть, река. Оставалось всего метров двадцать. Друзья так близки к разгадке! С реки подул ветер, и деревья зашушукались. Пахнуло чем-то. Марк подумал, что кто-то развёл костер, там, на реке. Но этот запах был другим – не сильным и не сказать, чтобы отвратительным, так пахло на чердаке в саду у бабушки.
Саша тоже почуял этот запах и поморщился.
– Бабушка говорит, что животные чувствуют и видят больше, чём люди, – сказал он.
И вдруг Шмель завыл. Марк никогда раньше не слышал, чтобы пёс издавал подобные звуки. Мальчику вдруг стало страшно: то ли от жуткого воя собаки, то ли от странной, вдруг обрушившейся тишины вокруг… Так или иначе, Шмель со всей силы потянул ребят в обратную сторону; Марк и Саша рванулись за ним, едва поспевая. А когда отбежали уже далеко, пёс сбавил ход, но не остановился. Он вёл их домой, и друзья не сопротивлялись.
Февраль
Дома, видимо, решили, что не важно, как проходят у Марка дни. Даже успехи в школе больше никого не интересовали. Хотя, что тут говорить? Достижений особых не было. Главным образом, никто не интересовался его жизнью, потому что никого не было дома. Папа появлялся только тогда, когда Марк был уже в постели, а мама приходила поздно, выглядела усталой и ложилась спать.