с греками, были и представители скандинавских народов, с гордостью относивших себя к воинской касте варягов, любителей войны и грабежа. Однако они были в незначительном меньшенстве. Сам Олег называл себя князем русским, а представителей своей дружины – светлыми боярами (14, с. 77). Более того, клялись князь Олег и его дружина не скандинавским Одином, а русскими богами Перуном и Волосом.
Оценивая договор Олега с греками, Н.М. Карамзин с удивлением восклицает: «Сей договор представляет нам россиян уже не дикими варварами, но людьми, которые знают святость чести и народных торжественных условий; имеют свои законы, утверждающие безопасность личную, собственность, право наследия, силу завещаний; имеют торговлю внутреннюю и внешнюю» (14, с. 79). Спрашивается, почему же древних славян Шлецер и его последователи считали дикарями? Кому это выгодно? С другой стороны, если нет каких-либо следов скандинавского права и скандинавских богов в «Договоре», а есть свидетельства развитых правовых отношений у древних славян во времена Рюрика и Олега, то о чем это может говорить? Только о том, что вся норманская теория – это выдумка Шлецера, видившего скандинавские и, если копнуть поглубже, немецкие «корни» у каждой русской березы.
Нельзя сказать, что Н.М. Карамзин полностью «доверился» Нестору и Шлецеру. Стараясь избежать очевидного очернительства эпохи язычества со стороны Нестора, как честный человек, Н.М. Карамзин вынужден был признать: «Народы, из коих составилось государство Российское, и до пришествия варягов имели уже некоторую степень образования: ибо самые грубые древляне жили отчасти в городах; самые вятичи и радимичи, варвары по описанию Несторову, издревле занимались хлебопашеством. Вероятно, что они пользовались и выгодами торговли, как внутренней, так и внешней; но мы не имеем никакого исторического об ней сведения» (14, с. 118).
Отсутствие исторических источников, в первую очередь четырнадцати Новгородских летописей, включая Иокимовскую. Частично их изучал В.Н. Татищев, который выяснил, что в Новгороде существовала династия князей, насчитывавшая ко времени призвания варягов 9 поколений. Как теперь известно, прадед Рюрика, Буревой, вел долгую борьбу с действительными варягами, скандинавскими пиратами. Рюрик был внуком Гостомысла от дочери, выданной замуж за поморского славянина. Вероятно, из племени вагров. В летописях нет деталей этого события, обычного в повседневной жизни, но ставшего очень важным, поскольку Нестор повел повествование от этого времени. Его не интересовала история Новгорода, поскольку он был родом из Киева, но нельзя же не видеть разницу между киевскими и новгородскими летописями. Тем более что речь идет не об истории Киева, а всей Древней Руси, с многовековой культурой и традициями.
Сегодня в распоряжении ученых есть большое количество Новгородских берестяных грамот и других археологических находок. Каждый норманист может поинтересоваться этими находками и задать вопрос: «Почему в Новгороде,