вас понял. Сообщите, как вас найти.
Виктор дал телефон московской квартиры.
– Так мне ждать звонка или перезвонить?
– Позвоните утром.
Ночь прошла в разговорах под водочку, пили умеренно, с умом. Рассуждали, во сколько утром звонить не рано. Волновались. Утром целый час нарывались на длинные, потом на короткие гудки. Наконец, знакомый голос:
– Слушаю вас!
– Я Виктор Александров, декан исторического факультета, приехал из города Темь…
– Так вы уже в Москве, из Москвы звоните?
– Да, вы вчера записали мой номер телефона здешний для связи.
Помощник после паузы предложил перезвонить вечером и, не дожидаясь, пока собеседник уточнит, во сколько не поздно беспокоить Ковалева вечером, положил трубку.
Вечера снова ждали с волнением. Ели колбасу с яичницей и московскими булками. Продовольственное снабжение тут не чета нормированному провинциальному. Если в Темь нагрянули бы гости, непонятно чем их кормить, разве что с рынка. В запасах одна крупа, ну, две – ячневая да дефицитная гречневая. Нет, три – еще рис дробленый из продуктового набора к празднику. А в Москве и сардельки, и сливочное масло, и сахар свободно продаются в обычных магазинах без талонов.
Распогодилось – пошли гулять на Крымский мост. Москва только что освободилась от памятников Дзержинскому, Калинину, Свердлову, от многочисленных типовых отливок фигуры Ленина с неизменной кепкой в руке. С улиц города исчезали имена советских функционеров, возвращались аутентичные Полянки и Варварки, обшарпанные и замусоренные. Коммунальные службы работали в столице из рук вон плохо. С десяток станций метро тоже переименовали и для удобства завели правило объявлять двойные названия. В метро приезжие темчане прокатиться не успели, вечерело, пошли к телефону – опять звонить. Без толку. В девятом часу тот же помощник взял все же трубку и чрезвычайно озабоченным голосом рекомендовал позвонить утром, не раньше одиннадцати. Ну что ты будешь делать?
Дождались утра.
Крутили диск по очереди – а то палец смозолишь! – с одиннадцати до часу дня. Пробились. Когда и на этот раз велено было дозваниваться вечером, предположили, что номер с Ковалевым дохлый.
Ванченко отпросился до конца дня в Центральный дом журналиста. Писатель Леня поехал по своим делам в издательство. Виктор Александров остался дома один – наблюдать в окно, как вокруг помойки, образовавшейся в старом московском дворе, копошатся крысы. Зрелище навело его на размышления о несуразности бытия вообще и никудышности Гавриила Попова, мэра столицы, в частности. Доктор наук, некогда заведовавший кафедрой управления производством экономического факультета МГУ, главный редактор журнала «Вопросы экономики», автор многочисленных научных статей, депутат Верховного Совета и, наконец, глава российского отделения «Всемирной лиги за свободу и демократию», получив в управление город, показал свою абсолютную беспомощность в делах практического свойства. Да