все равно, закатайте рукав.
Я задрал рукав и принялся ждать боли, но видимо Анна была профессионалом и ничего особенного я не почувствовал. Укол прошел практически незаметно, я больше почувствовал как защипало от спирта после укола, но это было скорее облегчение, что все закончилось.
Подхватив дневник, точнее блокнот, который должен был стать дневником, я отправился в институт, запоздало понимая, что опаздываю на пару минут на десять как минимум. В институте все было как всегда, я буквально вполз в аудиторию прикидываясь невидимкой и прокрался на ближайшее свободное место. Прослушав очередную пару, я решил ограничить сегодня себя от всевозможных приключений, а потому отправился прямиком домой.
Первое время я ничего не чувствовал, если не считать, что плечо начало потихоньку ныть и немного чесаться, но ничего необычного. Впрочем, врач предупреждал, что все интересное начнется только завтра. Открыв холодильник я в очередной раз убедился, что еда сама в нем не растет, а потому мой ужин был прост как никогда.
Говорят, что изобретатель этого блюда родился на Тайване, и в то время был голод по всей стране, это и натолкнуло его на поиски простой и надежной еды. В этот раз я не стал повторять своей ошибки, а потому, набирая в чайник воду, я был спокоен и собран. Щелкнув выключателем, я сел за стол и принялся сдирать плотный полиэтилен с упаковки. Пленка была хорошо натянута и мне никак не удавалось подцепить хоть краешек, а оплавленные углы были слишком прочные, чтобы можно было их легко порвать.
– Ах вот ты значит как, да? Ладно… – пробубнил я непокорной упаковке и вытащил из ящика вилку. – Посмотрим, что ты скажешь на это…
Зубья вилки легко вспороли полиэтилен и как только в нем образовался разрыв, мне удалось быстро разорвать пленку, скомкать ее в небольшой шарик и бросить в ведро.
– То-то! Еще ни одной упаковке не удалось избежать открытия!
Разговаривать с самим собой возможно было странно, но так уж сложилось, что сейчас это было единственное развлечение. Я заранее поставил телефон на бесшумный режим, чтобы никому и в голову не пришло выдернуть меня куда-то перед завтрашним днем. Мне показалось, что совет не употреблять алкоголь был искренним и скорее даже житейским, нежели попыткой запугать, дабы я не забил на дневник.
Чайник пропищал о своей готовности, я открыл пластиковую крышку с пенопластовой коробки и ловко вытащил два пакетика и уродливую одноразовую вилку. Лапша была как обычно кудрявая и лежала плотным брикетом на дне упаковки. Высыпав оба пакетика прямо по середине, я принялся лить кипяток прямиком в центр получившейся конструкции. Выглядело это так, словно я проводил древний обряд чайной церемонии, а не заваривал копеечную лапшу.
Когда уровень достиг услужливо отмеченной полоски на стенке посудины, я закрыл крышку и включил секундомер на телефоне. В инструкции, как правило, указывали время приготовления три минуты, но мне нравилось когда она немного не доготовлена, а потому я вывел для себя ровно две минуты сорок секунд. Это то самое время, которое я называл “доширак альденте”. Некоторые считают, что