года
После того как Борис со своей добровольной помощницей избавился от тела Жана Вассо, напряжение не исчезло. Шкаренкову даже казалось, что в таком тяжелом нервном состоянии он теперь будет находиться еще долгое время. Облегчало ситуацию то, что Шкаренков не чувствовал угрызений совести за то, что лишил человека жизни. А ведь совесть не давала ему покоя даже если, например, он делал или говорил что-то не так по отношению к другим. В этот раз Борис чувствовал себя правым на сто процентов… И в самом деле! Этот бандит оружием угрожал? Угрожал. Ясно, что шутить, если что, с Борисом и Милой он не стал бы. Ну вот и получил то, что заслуживал. А что не стал в полицию заявлять, так это просто потому что не дурак…
Еще повезло, что на стройке никто не засек! Когда Борис собирался сжечь и закопать труп Вассо, он не хотел брать с собой Чернину, но она на этом настояла. Мила совершенно случайно знала законсервированную стройку на окраине Парижа и была уверена, что здесь все будет сделано без свидетелей, она должна показать это место Борису и поддержать его хотя бы своим присутствием. К тому же она почему-то чувствовала себя в какой-то степени ответственной за все случившееся.
Поэтому Борис и Мила действовали вдвоем. Кажется, все обошлось благополучно, хотя Милу всю дорогу не покидало чувство, что вот сейчас их остановит полиция и тогда… Этого не произошло. Борис долго поддерживал огонь, периодически поливая сумку бензином, затем закопал.
***
Когда Шкаренкова гнетут какие-либо проблемы, он откладывает все свои дела и уходит в более интенсивные тренировки, спорт. Здесь, в Париже, отложить рабочие дела не представлялось возможным, поэтому весь предыдущий день он ими и занимался. Но сегодня провести тренировку, снять напряжение, просто необходимо. На самом деле легких регулярных тренировок он никогда не прекращал, несмотря на занятость. В этот день Шкаренков тренировался в теннисном клубе «Ракетка парижанина» в спокойном районе Парижа. Сегодня он пригласил Милу с твердым намерением приобщить ее к большому теннису. Если человек не берет в руки теннисную ракетку, он многое теряет. Несмотря на подкинутые судьбой шокирующие события, предшествующие приглашению Бориса, Мила согласилась. Не сразу, правда. Сначала отказалась, какое-то время в раздумье шастала по квартире, затем перезвонила Борису, заявила, что передумала. Клин клином нужно вышибать.
…Мила должна была вот-вот прийти, но запаздывала. А пока Борис сражался с теннисной пушкой: тренировал острый форхенд – как ответ пушке, пулявшей в его сторону мячами. Пятнадцать минут, двадцать пять… Борис вспоминал молодость, когда он часами отрабатывал какой-либо удар: приходилось входить в состояние, близкое к трансу, в котором уже и делать невозможно, но прекратить никак нельзя… Ведь нужны результаты, которые просто так не приходят! В этом деле, думал Борис, все просто: не будешь себя заставлять, результатов не будет: движения должны быть доведены до автоматизма. А сейчас, хотя и для Бориса после ухода из спорта теперь результаты и не нужны, зато на снятие стресса такое упражнение действует безотказно, это Шкаренков