пригнал табун на заранее договорённую встречу. Вопреки ожиданиям обмен состоялся без всяких казусов. Как и было условлено, Орлок пригнал отменных скакунов, без обмана. Получив своё золото, он, на прощание, обернулся к Селестрии и сказал:
– Не понимаю, на что ты надеешься? Римляне тебя уже ищут, разослав гонцов по всем племенам, а когда найдут, прижмут к озеру. Чтобы уничтожить Вас, одного легиона будет достаточно, и тогда повезёт тем, кого убьют сразу.
Не дожидаясь ответа, кочевник ускакал.
Сделка прошла успешно, однако Селестрия запомнила слова степняка, понимая его правоту.
Юний Паменион всецело положился на Ташкера, настолько ему не хотелось пачкать своё имя, преследуя непонятно откуда взявшихся мятежниц, поэтому исчезновение одноглазого язычника обнаружилось не сразу. Его след растворился на просторах фракийской равнины, а префект упустил стратегическую инициативу, потеряв главное – время. Через месяц он всё ещё надеялся, что нападения не повторятся, но в этом республиканский ставленник просчитался. Селестрия даже не догадывалась, какие страсти разыгрались за её спиной, но она использовала бездействие противника в свою пользу. Перегруппировав силы и обучив езде поселянок, предводительница исмаритянок сколотила из них конную группу, при этом численно увеличив отряд. Селестрия ещё раз решила вывести охотниц на караванный путь в поисках добычи.
На этот раз пошло не так гладко, как в прошлый. Римляне извлекли выводы из своих просчётов. Теперь воины, несмотря на жару, шли в полном вооружении. Как только засвистели стрелы, легионеры закрылись щитами, а возницы фургонов быстро поставили повозки в круг, тем самым образовав подвижную крепость. Попытка спалить полевое укрепление провалилась, так как крытые телеги были обтянуты влажными шкурами и не загорались.
Селестрия с небольшой возвышенности внимательно следила за полем боя, и чутьём полководца поняла, что сражение надо либо прекратить, либо придумать неожиданный ход, чтобы переломить ход схватки в свою пользу. Вдруг за её спиной послышался топот копыт это на вороном скакуне, в пылу битвы, подлетела Зарена. Дерзкая, отчаянная девушка, неутомимый следопыт, сейчас выглядела растерянной. Белая туника на ней посерела от пыли. Лицо юной сподвижницы выражало тревожную озабоченность. Кончики светлых с жёлтым отливом волос слиплись от пота, неподвижно застыли на лбу. В руках она держала обнажённый меч, а в широко раскрытых глазах проскользнула неопределённая отрешённость.
Она сходу выпалила:
– Нам их не взять. Может, отступим?
Отступать сейчас было подобно смерти. Понимая это, предводительница, использовала свой чуть ли не последний шанс и вскинула руку, обращаясь к своей соратнице:
– Смотри, – Селестрия показала в сторону римлян, – видишь, где подводы стоят неплотно? Бери всадниц, строй в колонну по четыре в ряд и с ходу, всей массой конницы, пробей брешь в этом месте. Поняла?
– Сколько взять наездниц? – уточнила она.
– Всех.
Зарена провела ладонью по тонким, изогнутым бровям,