пристанищем норвежского рыболова и располагался в коттеджном поселке для интровертов. Здания были хаотично раскиданы по опушкам соснового бора. Вообще загородному имению Макса у берегов Балтики бы стоять. Хотя почему я вдруг решаю за дом?
Возле крыльца создавали сутолоку мешки со строительным мусором, а сами ступени были помечены цветными булыжниками – на некоторые до сих пор нельзя было ступать, чтобы облицовка схватилась.
Мы ступили в черное чрево дома. Когда зажгли свет, оказалось, что мебели почти нет. Вместо нее – эхо.
Я принялась с нескрываемым любопытством изучать дом. Вдалеке показалась кухня, опоясывающая гостиную, слева лестница без перил – на втором этаже мной была обнаружена красивая ванная размером с наши с Миячче апартаменты в Лондоне. Кровать с высоким, обитым телесного цвета бархатом изголовьем в спальне. Да и все. Ни шкафов, ни ваз, ни ковров с причудливым орнаментом. Все комнаты под завязку были забиты неразобранными коробками.
Макс кинул бутылку шампанского в пустой морозильник, что еще не успел обрасти коркой снега.
– Можно я душ приму? – От меня пахло потом, аэропортом и свежеположенным асфальтом одновременно.
– Можно даже ванну, – залихватски гостеприимно отреагировал на мой вопрос Макс.
– Полотенец тоже нет? – бросила я в ответ, оценив, что, кроме куска хозяйственного мыла, оставленного рабочими, никакой утвари тут не водится.
– Нет. Зато есть бамбуковые простыни.
– Сойдет.
– Тогда пошуруй по коробкам. И в ванной в ящиках посмотри.
Я прокралась в светлую ванную комнату с окном, по которому когтистыми ветвями царапали деревья.
– У тебя есть пена для ванны, но нет полотенец? – крикнула я Максу. – Ты, случаем, не гастарбайтер? Помню, мы так как-то застали прораба в джакузи, когда мама ремонт делала, – снова спалилась я. Вряд ли жрицы любви до первых саун знали, что такое джакузи.
– Ха-ха! Посмотри в стиральной машине – там еще и соль есть. И всякие другие прибамбасы.
– Ты хранишь ванные принадлежности в стиральной машине? – изумилась я положению вещей.
– Если я скажу, что боюсь, как бы рабочие не подмешали мне депилятор в шампунь, ты же мне все равно не поверишь.
– Кто тебе сказал такую глупость? За то шампанское, что ты купил, я просто обязана верить каждому твоему слову.
Странно, но он оказался первым человеком, которому я безоговорочно доверилась. Легко и невзначай.
Я стекла по задней стенке ванны под воду. Очутилась на дне и открыла глаза. Сквозь пену ни зги не видно – пелена. Мокрые волосы опутывали шею тугим пионерским галстуком.
Мне все время было душно. Душно от одиночества. Душно на жаркой улице, душно в теплой ванне, душно в прохладной машине – я задыхалась от собственной жизни. Разве такое возможно в двадцать один год?
Я нашла возле унитаза стопку книг. Цвейг, Мопассан и Достоевский. Последнего взяла почитать, задрав ноги на край ванны.
– Эй, забытое дитя искусства, еще не утонуло? – послышался голос из-за двери, и она поспешно