она превратится в овощ. А это, на мой взгляд, не самая лучшая альтернатива смерти. Пусть лучше так.
Этеле почувствовал, как внутри вскипает раздражение. Даже в такой ситуации Крис находил место для иронии. Понимая, что Эчед и пальцем не пошевелит ради спасения девушки, ведьмак бросился к зданию, сейчас напоминавшему огромный костер.
– Ты подставляешь нас всех! – крикнул Кристиан ему вдогонку.
Хорошо хоть не пытался остановить, только заявил раздраженно, что не собирается помогать совершать глупейший благородный поступок, и поспешил убраться подальше от места пожара, забрав с собой Даниэля.
Этеле ворвался в мастерскую. Огонь под его ладонями начал гаснуть, будто тростник на ветру пригибаясь к земле. Каким-то чудом пламя так и не коснулось девушки, она лежала в центре очерченного искрами круга и не подавала признаков жизни. Подхватив хрупкое тело, Этеле выбежал на улицу, с тревогой вслушиваясь в неровное дыхание несчастной. Дождь прекратился. Редкие капли осыпались с деревьев на ее лицо, запачканное кровью и пеплом.
Он оставил ее в сквере на скамейке, неподалеку от больницы. Вызвал «скорую» и, дождавшись, когда ночную тишину развеет вой сирены, ушел. Хотелось верить, что девушка сумеет оправиться от пережитого и попытается все забыть. Хотя о таком, Этеле знал по себе, забыть невозможно.
Глава 6
Дела семейные
Меня разбудил тихий голос.
– Да, вернемся к концу недели… Нет, ты зря беспокоишься, с нами все отлично… Эрика в полном порядке, на этот раз интуиция тебя обманула, – вдохновенно врала мама, приложив к уху мобильный.
По всей видимости, звонила бабушка. Обладающая завидной проницательностью, в общении с близкими Тереза была в высшей степени доверчива и наивна, а уж дочери верила безоговорочно.
Дальнейший разговор превратился в череду односложных ответов, преимущественно состоявших из «да» или «нет».
Пока маман, отвернувшись к окну и нервно теребя шнурок жалюзи, подвергалась бабушкиному допросу, отец сидел в кресле, ссутулившись и спрятав лицо в ладонях. В этой позе было столько безнадежности, столько отчаяния, что мои собственные невзгоды вдруг стали восприниматься, как что-то незначительное и недостойное внимания.
Папа горестно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Вокруг потухших карих глаз пролегли синие тени, лицо осунулось и приобрело землистый оттенок, а в висках прибавилось седины. Сейчас отец, только-только разменявший пятый десяток, напоминал старика.
Я попыталась приподняться и позвать его, но застонала от боли. Ныла каждая клеточка истерзанного тела. Заметив, что дочь начала подавать признаки жизни, мама быстро свернула разговор и, оставив мобильный на подоконнике, выбежала в коридор.
Я проводила ее усталым взглядом, лишь на мгновение задержавшись на окружающей обстановке. Просторная больничная палата, наполненная светом уходящего дня, так контрастировала с обрывками воспоминаний, беспрестанно мелькавших в голове: лужи крови, сполохи пламени, вздымающегося к потолку; дым, заволакивающий