мелкая. Если бы он захотел, смял бы меня в одно мгновение. Хотя он был выше меня всего на голову, но размах плеч внушал уважение. Это я на адреналине сейчас была такая храбрая и наглая.
Прикрыв глаза, светловолосый неудачник несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Потом посмотрел на меня и спросил:
– Тебя как звать, проныра?
– От проныры слышу! – огрызнулась я и назвалась: – Кира.
– Кира, слушай, – заговорил он. – Даю тебе слово чести, что я не вор и не пытался украсть книги из вашей библиотеки. Мне просто не повезло, и ты меня застукала. Но это моя книга, и к вашим она никакого отношения не имеет. У меня тут… – он помялся, – встреча назначена.
– Чудненько! – кивнула я. – Вот, значит, я сейчас и прослежу, кто это тут с кем встречается в такое время. И прежде чем отдать тебе книгу, проверю, чтобы на ней отсутствовал штамп нашей библиотеки. А полицию, так и быть, вызывать не стану.
– Вот спасибо! – скривился пацан так, словно лимона откусил. – А может, ты посидишь у себя в конуре и чая попьешь?
– Тупица! Я тебе что, собака? Не в конуре, а в каморке!
– Нет, ты хуже! – обреченно вздохнул он. – Ну за что мне такое невезение, а?
Он страдальчески закатил глаза, а я философски пожала плечами. Заслужил, наверное. Мне тоже не улыбается тут с ним ругаться. Я вообще так устала за день, что мечтала только о покое и отдыхе, а тут он…
– Федоил, – через долгую паузу сказал воришка.
– Чё? – не поняла я.
– Не чё, а звать меня так – Федоил, – сверкнув глазами, пояснил он.
– Ну здоро́во, Федя, – отозвалась я и переступила на месте. Стоять со шваброй наперевес было не так чтобы легко, и руки уже ощутимо устали.
– Федоил!
– Так я и говорю – Федя!
Мы померились взглядами, но попыток ругаться дальше ни он, ни я не предпринимали. Сколько можно-то?
Прошла минута, другая, и тут я заметила, что Федя как-то нервно косится на часы, висящие на стене. Но поворачивать голову и тоже смотреть на время не стала, а то кто его, этого ненормального, знает. Еще нападет на меня.
Федька глубоко вздохнул и вроде как лениво взял со стеллажа книжный томик. Я напряглась, но ничего не сказала, только покрепче вцепилась в швабру.
– Кира, ты это… прости, что ли, – с извиняющимися интонациями сказал пацан.
– За что?
– Я правда не хотел, – развел Федя руками и со всей силы швырнул в меня книгу.
– Ах ты! – Я присела, пропуская снаряд над головой.
А этот тип стал хватать со стеллажа книжки и одну за другой бросать в меня. Ну, паршивец! Все, я опять злая! Заревев, как раненый бизон, я со шваброй наперевес бросилась на него. И вдруг с пола полыхнула яркая вспышка, ослепив на мгновение. Федька кузнечиком сиганул к книге, а именно она вспыхнула (с чего бы это?!), и прыгнул прямо на нее ногами.
Что‑о‑о? Книгу?! Ногами топтать?! Замахнувшись, я бросилась на него. Но вдруг опора