и что? – равнодушно поинтересовался Михаил. – Вы надеялись меня этим шокировать? Тем фактом, что банкир может оказаться нечестным человеком? Кто подумал бы!
– Зря иронизируете.
– Да я особо не иронизирую. Колесин этот, насколько я помню, занял руководящую должность совсем молодым и еще в девяностые. Либо он гениален, либо изначально ходил под «крышей». Я не первый день на работе, и для меня практически любой наскоро слепленный миллионер из девяностых – вор. Ну и что? Если он до сих пор на свободе, следы он замел хорошо. И вы пришли в отделение полиции жаловаться на то, что депутат из него будет хреновый? Вынужден вас разочаровать: я разоблачениями не занимаюсь, я занимаюсь расследованием убийств.
Вишнякова выслушала его спокойно, возмущаться она не спешила и не перебивала. Лишь когда он закончил, она сказала:
– Это хорошо, потому что он как раз убийца. Год назад он убил мою дочь.
Другой следователь, пожалуй, посмеялся бы над ней. Или обвинил в сумасшествии. Или хотя бы удивился.
А Михаил пока даже говорить не мог. Ее обвинение было пустым, возможно, ложным, но это не имело значения. Короткое «убил дочь» резануло его, отозвалось неожиданно острой вспышкой боли в груди. Михаил понимал, что это ненормально, но ничего не мог с собой поделать. Его силы воли хватило лишь на то, чтобы отстраниться от боли, оставаться внешне все таким же равнодушным, продолжить этот разговор, как и полагалось профессионалу.
Кажется, где-то на улице детский голос снова крикнул «Папа!»… или ему показалось?
– Я вынужден просить вас о пояснении, – сказал Михаил. Вот, получилось произнести это так, будто ему все равно. Уже неплохо.
– Мою дочь звали Елена Колесина, – указала Лариса. – Она была женой этого… человека большую часть своей жизни. Он убил ее – и ему хватило наглости сделать ее смерть частью своей пиар-кампании. Пожалейте несчастного вдовца, он пережил боль и справился!
Вот теперь она позволила себе проявить ненависть, впервые с начала их разговора. А может, не позволила, а просто не сумела скрыть, слишком уж сильным было чувство.
Михаилу полагалось прогнать ее. Очевидно, что женщина, потерявшая дочь всего год назад, не в себе… А он разве в себе? Он разве никого не потерял и не понимает эту тупую, выжигающую боль?
Забери меня, верни ее…
– Расскажите мне все, – попросил Михаил.
– Вы мне верите?
– Я пока слишком мало знаю, чтобы верить. Расскажите.
Борис и Елена познакомились двадцать семь лет назад – в университете. Она только поступила, он уже заканчивал. Она была дочерью влиятельного чиновника, он – бойким, подающим надежды студентом. Поразительно некрасивым, но ловким и обаятельным. Он быстро заметил привлекательную девушку, одетую куда дороже других. Время его обучения истекало, пришла пора озаботиться карьерой. Елена верила, что он просто влюбился в нее, ее мать уже тогда заподозрила, что Борис мыслил куда шире.
Он оказался достаточно настойчивым,