рукавом вытерла капли с ресниц:
– То же самое, как обледенеть: в какой-то момент поделать уже ничего нельзя – остается только смотреть.
– Это больно? – спросил Марчело, скажем так, с любопытством: он пытался заставить себя оторвать взгляд от фигуры.
– Будто тебя пожирают. Живьем.
Оглушительный грохот. Из-под обломков выпорхнуло облако перепуганных птиц. Они стали носиться вокруг остова зигзагами. Пару раз облетели корабль, а потом с криками снова забрались в гнезда среди обломков.
– Мерзкие твари!
Теперь все вокруг затянула грязно-серая пелена, из-за которой на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно.
– Пойдем-ка отсюда побыстрее, – продолжила Лара, – но сначала… – Оба они уже были сыты по горло увиденным. Пусть и ноги умрут с остальным телом. Она села на корточки, уперлась обеими руками в плечи фигуры и толкнула изо всех сил: человек упал на бок, ступни оказались в воздухе.
От смердящего остова, на котором стояли брат с сестрой, разносился отвратительный запах гнилых слив. А может, это вонь от ног, столько времени пролежавших в тухлой воде.
Откуда-то снизу поднялся душераздирающий стон, вонзился в копчик отравителей и пополз вверх по позвоночнику.
Лара с Марчелло стиснули зубы и вставили затычки в уши.
Бросив металлического человека на произвол судьбы, мы перепрыгнули на соседний остов: хотели избавиться от этого леденящего кровь стона и найти еще один живой корабль.
Две развалюхи сцепились чудовищным объятием.
Перебравшись через решетчатую башню, мы залезли в дымоход. Круглые стенки закоптились, а внизу – обычная металлическая решетка. Дождь попадал в трубу, но в паре шагов – под листом железа, лежавшим на крыше, – было сухо. Мы остановились, чтобы перевести дух.
Прислонившись спиной к стенке трубы, Лара закрыла глаза и вытащила из ушей затычки.
Потом мы кивнули друг другу и, одновременно задержав дыхание, сняли старые маски и быстро надели новые.
– Ты ведь не вдохнул последний выхлоп развалюхи?
Я тоже вынул затычки:
– Нет.
– Все еще слышишь корабль?
Доносилось лишь слабое гудение.
– Еле-еле.
– Он умер почти сразу – значит, был в очень плохом состоянии. Но так получается не всегда.
Для защиты мы взяли лекарства и яды, маски для носа и рта, затычки для ушей, но ничего такого, чтобы избавиться от страха, у нас не было. Я проглотил почти сорвавшийся с губ вопрос: «Зачем мы сюда пришли?»
Вытащил блокнот и вышел под дождь. Грохот капель по гнилым корпусам кораблей был просто адским: Кхатарра превратилась в чудовищный резонатор, пропитанный водой и туманом.
Я повернулся и увидел пять огромных букв, написанных на круглом дымоходе: О Б Р Е Д.
Обойдя трубу, обнаружил еще две буквы на небольшом расстоянии друг от друга.
Записал их и спрятал блокнот во внутренний карман куртки.
Вернулся в трубу. Сидя на полу, Лара рылась в одной из сумок.
– Эта штуковина называется