подхватывать двумя пальцами подол и с визгом убегать в родную деревню, хотя нет, стойте! О чем это я? Какой еще подол?! Я ж не хорошенькая девица, чтобы при виде такой страшилы с воплями мчаться до батьки с мамкой!..
Вот они, издержки нового облика – как перемкнет, так потом этот словесный понос не остановишь. Видимо, придется скоро пробку вставлять… Тьфу! Чтоб тебя! Опять занесло!
Я сжал зубы, тщетно пытаясь вернуть себе хладнокровие и избавиться от дурацкого желания поглумиться над соперником. Даже уперся лапами понадежнее и с силой тряхнул головой, стараясь выкинуть оттуда ненормального весельчака и вернуть того серьезного, последовательного, логичного до отвращения зануду, которым я когда-то был. Но быстро понял, что ничего из этой затеи не получится. Тяжело вздохнул. А потом взглянул на тихо сходящего с ума от злости лича и печально сказал:
– Вот так всегда: живешь себе, живешь, думаешь, что знаешь о себе абсолютно все, тихонько радуешься тому, что такой весь из себя замечательный, но потом приходит какой-то умник и тут же находит в тебе серьезные недостатки. Причем, что самое поганое, почти всегда оказывается прав. Вам не кажется, что это несправедливо, коллега?
Барон, недослушав, оглушительно взревел, наверняка распугав своих немногочисленных уцелевших зомби. После чего сорвался с места и со всей доступной скоростью ринулся в атаку.
Взглянув на его перекошенную морду, в которой уже давно не осталось ничего человеческого, я совсем погрустнел. И, выставив ему навстречу весь свой зубасто-клыкастый арсенал, все-таки не удержался и добавил:
– К сожалению, справедливость, как и правда, теперь – чрезвычайно редкое явление. Хотя для того, чтобы узнать причину этого, достаточно просто взглянуть на свое отражение.
Глава 15
Если нечего сказать, промолчи. Не давай собеседнику повод заподозрить тебя в глупости.
Мы столкнулись почти в центре раскуроченного холла, неподалеку от мертвого голема. Барон налетел, как гигантская ворона – с шумом, воем, хриплым клекотом.
Я успел только отшатнуться, избегая когтей одной его лапы, как тут же получил мощный удар под дых другой. Затем что-то острое с силой обрушилось на мой затылок, едва не задев левый задний глаз. Яростно замолотило где-то в районе верхних лопаток – как раз там, где у меня ужасно чесалась шкура. Наконец больно клюнуло в темечко и угомонилось, когда я выяснил-таки, что там за гадость стучит мне по позвонкам, и поймал живущий собственной жизнью хвост барона, тут же намотав его на один из своих кулаков.
– Плохая собачка, – изловчившись, погрозил я недовольно сопящему личу оставшимся свободным средним пальцем. – Или ты – ящерка?
А затем, улучив момент, от души засветил ему в нос.
– Будешь знать, как обижать хороших дядей-некромантов! Фу!
Барон утробно зарычал и отшатнулся, пытаясь высвободить из захвата важную часть своего уродливого тела. Резко дернулся, чуть не подпрыгнул,