продолжали движение с той же стремительностью, что и ранее: Роммель достиг Камбре, а Гудериан оккупировал Сен-Кантен. В Ле-Като-Камбрези немецкие войска захватили одного из высших военачальников Франции, генерала Жиро, вошедшего туда с остатками французской 9-й армии, – он не знал, что немцы оказались в городе за несколько часов до него. В течение дня перед вермахтом пал главный порт Бельгии – Антверпен. «Нет нужды говорить вам о тяжести этого события, – телеграфировал Черчилль Рузвельту. – Мы твердо намерены сопротивляться до самого конца, каким бы ни был исход великого сражения, разворачивающегося во Франции. В любом случае нам следует ожидать здесь скорого нападения по голландской модели, и мы надеемся, что не ударим в грязь лицом».
«Голландская модель» заключалась в использовании парашютистов для захвата жизненно важных пунктов. 18 мая Черчилль и начальники штабов рассмотрели возможность наиболее скорой морской переброски войск из самой Палестины и даже Индии, которые должны были защитить Британию от «большого числа» немецких войск, которые могли десантироваться с транспортных самолетов «после парашютистов».
В Париже, охваченном страхами перед диверсиями, новый министр внутренних дел Жорж Мандель начал 18 мая массивную облаву на подозрительных лиц. «На улицах было произведено много арестов, – вспоминал в конце месяца один канадский бизнесмен. – Дорожное движение строго контролировалось. Полицейские с примкнутыми штыками останавливали прохожих и спрашивали у них документы».
По мере продолжения сражения боевой дух британцев укреплялся верой в эффективность налетов бомбардировщиков на Рур, начавшихся 15 мая и продолжавшихся на протяжении трех последующих ночей. Впрочем, когда 19 мая американский журналист Уильям Ширер проехал через Рур, он отметил «очень небольшой ущерб». Что касается населения, на настроения которого налеты, по словам Британской радиовещательной корпорации, оказали «ужасающее воздействие», Ширер обнаружил, что местные жители, «особенно женщины, стояли на мостах, по которым проходили главные дороги, и приветствовали войска, идущие в Бельгию и Францию». Единственным следом британских ВВС, обнаруженным Ширером в тот день, был большой британский бомбардировщик близ Ганновера, который «лежал разбитым в поле в сотне ярдов от автобана».
В тот день во Франции впервые вступила в бой дивизия СС «Мертвая голова», которой поручили помочь 7-й танковой дивизии генерала Роммеля близ Камбре. Ей противостояли французские марокканские войска, которые упорно обороняли несколько небольших деревень. Войска СС сражались с такой же яростью и убили 200 марокканцев ценой гибели всего 16 эсэсовцев. Тем вечером Черчилль впервые обратился к народу по радио в должности премьер-министра. «Это, – сказал он, – один из самых страшных периодов долгой истории Франции и Британии. И без сомнения, период самый возвышенный». Британский и французский народы плечом к плечу «двинулись на спасение