романа и восстановить (улучшив) подлинник. Отсюда интонация сожаления и даже раскаяния, которая отчетливо звучит в предисловии: «я сам его <…> исказил <…> И хотя теперь уже не нагонишь и не исправишь…»
Эти наблюдения вновь возвращают нас к «табличке» в финале преамбулы к роману. 1955–1958 – оттепельная эйфория, роман пишется в расчете на публикацию в СССР. 1964 – со снятием Хрущева рушатся надежды на печатание полного текста романа, Солженицын делает уступки цензуре и искажает свое произведение. 1968 – ввод советских войск в Чехословакию знаменует окончательное крушение надежд на публикацию романа в Советском Союзе, что позволяет автору отказаться от компромиссного варианта и восстановить (дополнив) неподцензурную версию.
Наконец, и упоминание о «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова, безусловно, введено в предисловие к роману «В круге первом» не случайно. Хотя Солженицын прочел «Мастера» уже после того, как закончил основную работу над книгой, он не мог не обратить внимания на некоторые важные точки схождения двух романов. В обоих представлено широкое панорамное изображение Москвы. В обоих возникают зловещие фигуры всесильного влас тителя и его приспешников, причем особое внимание уделяется изображению тайной полиции. А главное, в обоих романах в роли одного из главных героев выводится писатель (в «Круге» – писатель, только еще готовящийся приступать к своему поприщу), противопоставляющий злу и лжи окружающего мира слово правды об истории и современности.
С одной стороны, как совершенно справедливо отмечает А. С. Немзер, солженицынское «сравнение в авторской преамбуле с “Мастером и Маргаритой” не лишено полемического подтекста», хотя бы потому, что «в булгаковском романе слова “рукописи не горят” произносит дьявол – Солженицын не верит в воландовский спецхран. Он знал и знает – горят <…> Нетленными они могут стать, лишь если Бог сохранит писателя, полностью подчинившего себя тому Слову, что властно звучит в его душе и вмещает весь мир»[16]. С другой стороны, упоминая о «Мастере и Маргарите» в предисловии к роману, Солженицын задает точку отсчета для восприятия этого романа и сразу же сообщает читателю об очень высоком уровне своих авторских притязаний. Напомним, что многие годы спустя автор «Круга» так написал об авторе «Мастера и Маргариты» в статье, вошедшей в цикл «Из литературной коллекции»: «Хотя и у него я ничего не перенял, и свойства наших перьев совсем разные, и главный его роман я не полностью принял, – он остается мне тепло-родственным, воистину – старшим братом, сам не могу объяснить, откуда такая родственность»[17].
Итак, в предельно сжатом предисловии к роману «В круге первом» Солженицын спрессовал многие важнейшие для этого романа «смыслы».
Кто идет по «выжженной дороге» в стихотворении Арсения Тарковского «Пускай меня простит Винсент Ван-Гог…» (1958)?
Стихотворение Арсения Тарковского «Пускай меня