время же уходит, – насупился Павел. – Я и умру так, твоего облегчения дожидаючись.
– Не умрешь, – травница, уверенно качнув головой, привычно поджала губы. – Не волнуйся. Ты живучий, как кошка. А облегчение тебе не я дам, а Господь. Он милостив, просто потерпи.
Прошло еще дня три. Внезапно проснувшись на рассвете, Павел, еще не понимая причины пробуждения, долго лежал, прислушиваясь к царящим звукам.
Рассвет занимался. Уже порозовели шторы и потолок. Тьма, отступая, сгущалась в углах, старательно пряталась за шкафом и комодом. Первый луч солнца, пробившись сквозь задернутые шторы, ласково коснулся щеки Павла, пробежал по лицу и, вспыхнув сотней огненных брызг, отразился в зеркале.
Павел, проследив путь солнечного посланца, улыбнулся. Вдруг, ощутив забытую легкость, испуганно затаил дыхание. Пошевелил ногой. Сжал ладонь в кулак. Приподнялся на локтях… и растерянно замер, чувствуя, как колотится взволнованное сердце.
Ничего не болело. Совершенно ничего! Сила, покинувшая его большое тело, еще не вернулась, но уже исчезло ощущение абсолютной немощности и изнеможения.
Ошеломленный этим открытием, Павел медленно опустился на подушку и тревожно поглядел на дверь. Словно ожидая этого, в комнату тут же вошла Агафья. Взглянув на обескураженного мужчину, она, глубоко вздохнув, медленно истово перекрестилась.
– Ну, все. Слава богу.
– Что все? – Павел озадаченно сдвинул брови. – Что ты там шепчешь?
Агафья наклонилась к нему, тронула лоб рукой и впервые за все это время чуть улыбнулась бледными губами.
– Что надо, то и шепчу. Ты не об этом сейчас думай.
– А о чем?
Травница присела на стул возле его кровати, помолчала и, поправив белоснежный платок, сказала решительно и твердо:
– Послушай, что я тебе скажу… Тебе, Павел, многое от природы было дано. Очень многое. Не к каждому своему чаду вселенная так щедра бывает. Но человек такое существо, которому предписано все дарованное расходовать так, чтобы гармонию внутреннюю не нарушить. Душу сберечь. Во всем должен быть порядок, так не нами заведено. Все должно иметь свое место в жизни: и работа, и друзья, и женщина, и любовь, и семья. Миропорядок такой. Это называется гармонией. Нет счастья тому, кто что-то из этого потеряет по дороге. Ведь тот, кто живет однобоко, стремится не вперед, а назад.
– Как это? – недовольно хмыкнул мужчина. – Как это назад?
– А так, – травница усмехнулась. – Полноценная гармония, духовная и физическая, жизнь продлевает, а маниакальное, кособокое стремление к чему-то одному жизнь укорачивает, убивает энергетику, стирает ментальность, разрушает ауру. Нельзя, отдавшись во власть чего-то одного, спокойно миновать другое, как нельзя обойти законы жизни. Нет счастья и здоровья тем, кто пытается себя обокрасть, обделить, нарушить законы праведности, истерзать свою душу. Это трудно, конечно, понять, особенно таким оголтелым, фанатичным людям, как ты, – она сверкнула своими черными глазищами. – Многих ли ты знаешь, кто, добившись некой призрачной цели, считает