Его Превосходительства графа Людольфа и М. Бьянкини, приставленного к этой миссии. Все, что знала юная Виттельсбах о своем суженом, была миниатюра на слоновой кости, принесенная ей уполномоченным представителем Неаполя в день помолвки[50]. Архиепископ благословил кольца и прочитал проповедь. Пропели Te Deum, прозвучала последняя молитва, и гости отправились в апартаменты для семейного праздника, который длился до самой ночи.
В честь этого благословенного дня неаполитанский двор распорядился о помиловании семидесяти девяти политических заключенных, приговоренных к тюремному сроку или к отправке на галеры. Их приговоры заменили на бессрочную ссылку. Они были отправлены в Соединенные Штаты за счет государства, со всеми должными предосторожностями.
Пять дней спустя Мария София покинула Мюнхен вместе со своим братом Людвигом, несколькими фрейлинами, Ниной Риццо, камеристкой, посланной неаполитанским двором исполнять обязанности гида, своей любимой канарейкой, с которой она не могла разлучиться, а также с роскошным гардеробом, изготовленным Фове, одним из самых знаменитых модных домов Парижа[51]. Ее поезд прошел через Лейпциг, Прагу и вскоре Вену, где была запланирована длительная остановка, во время которой ее сестра Елизавета должна была подготовить ее к этому союзу по расчету. В отличие от большинства девушек, выросших за толстыми стенами замка и хорошо защищенных наряду с другими семейными сокровищами, маленькие Виттельсбахи росли как дикая трава. Никто не удосужился укротить их нрав или научить их покорности и подчинению. С такими молодыми женщинами могло случиться все что угодно. Выйдя замуж, они, следуя зову жизни, казалось, могли в равной степени стать любовницами, святошами, впасть в депрессию или в бунтарство.
Сисси, которая в течение пяти лет задыхалась под гнетом Венского протокола, читала ей длинные лекции о придворной жизни, о ее нелепом рабстве, помпезных мелочах, таящих многочисленные ловушки. Она рассказала ей о трудностях супружеской жизни, о важности взаимных уступок и о притирке характеров. И в заключение добавила: для того чтобы выжить, ей придется предаться запретным удовольствиям, хотя бы ради бунтарства или хвастовства. Она предложила ей первую сигарету, и они вместе, как две сообщницы, наслаждались, следя за восхитительными клубами дыма над их головами, которые, разворачиваясь, устремлялись к потолку.
На следующий день дамы отправились в Триест. Впоследствии Елизавета рассказывала об этих радостных днях: «Казалось, что судьба, зная о печальном будущем Марии, хотела подарить ей несколько дней беззаботного веселья. Я знала, что свекровь у моей бедной сестры будет не лучше моей. И поэтому я решила доставить ей как можно больше удовольствия во время ее венских каникул»[52].
Они прибыли в прибрежную столицу[53] Австрии под порывами ледяного ветра. Церемония приветствия была проведена во дворце губернатора, в соответствии со старым протоколом