и языковую автономию, возможность самовыражаться на родном языке, иметь свое печатное издание, т.е. нужна коммуникация, а не изоляция, в результате которой противоречия загоняются вглубь и люди становятся еще более замкнутыми. Необходимо не просто примирить одни народы с другими, а создать условия, в которых люди могли бы чувствовать себя комфортно.
Ваххабизм, по мнению экспертов, не всегда понимается правильно. Одни полагают, что надо к нему подходить очень тонко, осторожно. В обществе должны доминировать не запретные меры, а вестись большая разъяснительная работа. Запрещать необходимо только в тех случаях, если это связано с крайним экстремизмом, если движение неотвратимо несет агрессию, неприятие других религий. Другие эксперты придерживаются мнения, что ваххабизм не является синонимом терроризма, это государственная религия Саудовской Аравии, российские ваххабиты запятнали себя участием в террористических актах, сформировав негативный имидж ваххабизма.
В политическом прогнозировании мы считаем важным учесть отношение населения республик СКФО к шариату, который предполагает полную идентичность образа жизни и моральных норм Корану. С историко-социологической точки зрения шариат можно понимать как учение об исламском образе жизни, представляющее комплекс обязательных религиозно-правовых предписаний и норм, основанных на Коране и Сунне.
Как видим, число желающих жить в шариатском государстве невелико, только в двух республиках данная проблема значима и набирает весомый процент. Национализм на Северном Кавказе концентрируется вокруг ислама, а связь национализма и ислама носит более противоречивый характер. Идеология этнического национализма и ислам подпитывали друг друга в ситуациях самоопределения в отношении России как определенно неисламского государства. В условиях самостоятельности возникает напряжение между исламом и национальной идеологией. Одним из проявлений этого противоречия является фрагментация сети исламских учреждений, явная тенденция к их разделению по этническому признаку. Но именно кризис национальных протогосударств будет иметь всплеск исламизма как свое следствие. Кризис этнической (шариатской) государственности и этнических солидарностей обостряет потребность в исламе как подлинном ресурсе солидарности и политической силы. Как нам кажется, с этих точек зрения можно объяснить установки населения в Карачаево-Черкесии, Ингушетии и отчасти Чечни.
Особенно разрушительными последствиями для социума стали попытки использования религии как альтернативы действующему позитивному праву, выдвижения концепции «верховенства шариата» как на территории Дагестана, так и Чеченской Республики и Ингушетии. Если лидеры вооруженных групп взывали к исламу в целях обрести политическую легитимность и верховенство, то со стороны невооруженного народа была наивная вера во всемогущество упрощенно понимаемого шариата, который способен