демографическое, оказалось для «западного» проекта потерянным навсегда.
Кроме того, изменение основного способа производства не могло не только серьезно изменить психологию проектной элиты, но и резко сузило ее управленческую часть: на сегодня основные проектные решения в «западном» проекте принимает фактически узкая группа лиц, состоящая от силы из нескольких десятков человек.
А теперь вернемся к судьбе второй идеи – запрету на ростовщичество. В XVIII в., практически одновременно с появлением идеи финансового капитализма, в работах социалистов-утопистов появились идеи, которые стали основой для развития «красного» проекта. С точки зрения библейской догматики, он был попыткой вернуть запрет на ростовщичество (в форме обобществления средств производства). Однако его идеология имеет важную особенность – серьезный уклон в социальную сферу, мощное развитие социальных технологий. Слабое место «красного» проекта – полное отсутствие мистической составляющей, которое вначале было не слишком заметно из-за контраста с проектами капиталистическим и «западным». Однако когда противники начали перенимать у «красного» проекта социальные технологии, этот недостаток стал играть все большую роль. Не исключено, что именно стремлением восполнить пробел объясняются попытки Сталина «реанимировать» православие в 40-е годы, но его смерть остановила эти начинания.
«Красный» проект, который в СССР развивался, если так можно выразиться, в достаточно резкой «коммунистической» форме, проиграл, но не исчез окончательно, а перешел в латентную форму. Резкое падение уровня жизни в странах «Западного» проекта после неизбежного и скорого глобального экономического кризиса неминуемо вызовет мощный ренессанс социалистических идей.
Кроме того, скорее всего в силу проблем с долларом в качестве единой меры стоимости, человечество (по крайней мере, на время) объективно будет вынуждено всерьез рассмотреть возможность возвращения в житейскую практику библейского догмата о запрете на ростовщичество. Подобный вариант подкрепляется еще одним обстоятельством. Дело в том, что в VII в. за пределами Европы возник еще один проект на библейской системе ценностей – исламский. Он активно развивался почти 1000 лет, но переход к имперской стадии в рамках Османской империи практически привел к его замораживанию. И только в XX в. попытки «западного» и «красного» проектов разыграть в своих интересах «исламскую карту» привели к возрождению исламского глобального проекта в новой редакции. Немаловажным фактором его оживления стала также демографическая динамика, в результате которой стремительно выросло население мусульманских стран.
Основная черта исламского проекта – очень сильная идеологическая составляющая. Связано это с тем, что включенные непосредственно в догматику Корана нормы и правила общежития делают его активными проповедниками практически любого носителя проекта. Это существенно отличает его