Закончив свою песню под бурные одобрения гостей, как бы невзначай передала инструмент Питеру и попросила спеть его балладу, которую он сочинил для неё.
Леди Магдалена, была застигнута врасплох, услышав его пение и искренность слов песни, немного смягчила свой гнев и неприязнь к молодому человеку. С большой неохотой признавая, что и голос его неплох, и сама баллада недурна. Будучи ценителем разных искусств и будь она не так сердита на семейство Гилфордов и в частности на самого певца, и, не кривя душой, вполне могла сказать, что баллада великолепна, а исполнение на высоте, но сейчас она могла лишь признать, что пение весьма неплохо. Но ради справедливости скрепя сердце всё же признавала, что такое мог написать только влюбленный человек или очень опасный сердцеед. К сожалению, переживания их семьи за благополучие Ровены всё ещё были свежи в душе женщины. Но её видимо никто не понимал, и от этого испытывала досаду и обиду. Твёрдая уверенность, в виновности Питера крепко держала в своих тисках сердце леди Магдалены, не давая ей права смягчиться.
Она ещё хозяйка замка Алансон и обязана настоять на своём.
Похититель должен понести наказание.
Ровена, не догадываясь о мыслях и переживаниях бабушки, уверенная, что сердце леди Магдалены после их пения оттаяло, встала из-за стола, чтобы отправиться в свою комнату. Питер тоже поднялся со своего места, намереваясь последовать за своей молодой супругой, но леди Магдалена окрикнула их уже быстро поднимающихся по ступенькам и тоном, не терпящим возражений, проговорила:
– Сэр Питер, надеюсь, вы найдете разумными мои слова… – леди Магдалена сделала паузу, и Питер вдруг почувствовал, как его сердце пропустило удар, а в голове пронеслось: «кажется, началось…», а леди Магдалена тем временем продолжала, внимательно наблюдая за реакцией Питера: – И так как мы не признаем действительным этот брак, ввиду того, что он был заключён под давлением на девушку, вы, молодой человек, немедленно переселитесь в другую комнату. И во избежание различных недоразумений у дверей комнаты Ровены будет стоять нам преданный охранник.
Молодожены после таких слов замерли как изваяние там, где стояли.
Питер обескураженным взглядом обвёл залу и остановил его на отце, ища его поддержки, или хотя бы какого-нибудь возражения.
Но тот словно воды в рот набрал.
По всей видимости, сэр Гилфорд предоставил право защищаться перед гостями сыну самому. Питер нервно сглотнул и, возмущенный, воскликнул:
– Леди Магдалена! – он едва сдерживался, чтобы не заговорить на повышенных тонах с леди, которая старше его и притом значительно. Но сдержался, своевременно вспомнив, что всё-таки виновен перед этой семьей. Он слегка откашлялся для пущей уверенности и твёрдым голосом произнёс: – Прошу заметить! Леди Ровена моя жена. Она дала супружеский обет перед алтарём, и брак наш был совершён.
Леди Магдалена была готова