выразительно, но все же. Мы активно боролись с нарушителями. Однажды я даже написал заявление в расположенную в нашем доме недавно открытую при участковом детскую комнату. Но никого что -то застать не мог и сунул заявление в ручку закрытой двери. Про то, что некто сломали ветку, а также рвали цветы на клумбе. Но никакого ответа от правоохранителей не последовало, и я решил справляться сам. Ничего писать больше не стал. Стал вести в основном разъяснительную работу среди детского населения.
Потом настало время ехать на море. В живописный Черноморск второй раз было нельзя, так как там разместили военный городок и все закрыли, по крайней мере, от туристов. И мы отправились в небольшой городок на берегу Азовского моря Приморско- Ахтарск. Дядя Алеша поехал с бабой Женей, мамой и со мной, оставив тетю Тосю по ее просьбе дома. С кошкой Масей. Тетя на вокзале слала нашему еще не отошедшему поезду воздушные поцелуи и обрадовалась, что и я так сделал в отношении ее. «Вадюха-то послал мне воздушный поцелуй!» – воскликнула она, и поезд тронулся.
Ахтарск утопал в зелени и какое-то светлое умиротворение исходило от него. Наша хозяйка невысокая, с правильными чертами лица женщина лет чуть за пятьдесят, жаль имени не помню, что-то вроде Анастасия Васильевна, кажется, жила невысокого росточка мужем в доме с высоким крыльцом, телевизором, большим огородом, где росли очень крупные красные помидоры. Здесь же вдаль по дорожке можно было пройти в дом старшей сестры нашей хозяйки – Натальи Васильевны, в круглых в черной оправе очках, с темными волосами, веревочками заплетенными назад в виде двух истончившихся от возраста косичек, закрепленных коричневой пластмассовой гребенкой, как носила наша баба Вера и многие старые женщины в то время. У старшей высшее или незаконченное высшее образование читалось во всем ее облике и мягкой, демократичной манере поведения.
В наши дни высшее образование подверглось большой инфляции, обесценилось, и уже не меняет человека внешне. А тогда и пару десятилетий после еще меняло. Как в предвоенные и послевоенные годы – десятилетка. Помните: " Не пойдет, Шарапов, у тебя на лбу десять классов написано!».. Люди хорошие не от гордыни, а больше от инстинктивной ответственности образованного человека перед обществом, согражданами даже и в обрёмканной одежде выглядели по-другому. Положение обязывает. Я имею в виду положение что ты, так сказать, на передовой. В наши дни люди с дипломами высшего образования иногда, то ли свысока, то ли восхищаясь, изрекают: " Он всего с шестью классами образования…» И словно невдомек им, что в тридцатые годы на плечах человека с таким уровнем образования была ответственность «ученого человека», что придавало сил, побуждало через самообразование тянуться к новым знаниям и не забывать уже освоенного. Это как сто долларов сейчас и в тридцатые годы – разница слишком велика.
В советское