внутри что-то гукнуло. Встрепенулось. И уставилось мертвенно желтыми плошками глаз, наводя животный ужас. И тут же резко и бесшумно взмыло вверх, распластав крылья.
– Ух. Напугала. Это неясыть. Ночной пернатый охотник, – облегченно вздохнула.
Вспыхнули и понеслись веселым хороводом, как блуждающие огоньки, светлячки. Где-то вдалеке заплакал, заскулил шакал. Ему ответил второй. И вскоре, как хор игошей31 – отверженных малолетних душ, леденил кровь заунывный шакалий перепев.
Шум реки доносился то шепотом переката по камням, то стонами, переходящими в рев. Холодный ветер свистел, принося незнакомые запахи.
Каждый шорох напрягал, дергал за оголенные нервы. Каждый звук скручивал все внутри до боли. Каждый запах заставлял пробуждаться из глубин сознания дикую, первобытную суть.
Проснувшимся внутри меня звериным чутьем, где-то на уровне спинного мозга, я ощущала приближение погони. Но и в лес идти нельзя. Шакалы обычно охотятся в одиночку или парами. А вот если голодные и собьются в стаю, то может не поздоровиться. Шакалью стаю и волки, извечные их враги, обходят стороной. Преследователи, как пить дать будут с собаками. Не уйти далеко, быстро настигнут. Самое верное решение – спуститься к реке да идти по воде вниз по течению. Так можно оторваться от погони, сбить со следа ищеек.
Странный и страшный сон снился мне в детстве несколько раз. Ночь. Шум воды. Я маленькая у мамы на руках. Она бежит без оглядки, прижимая меня к груди. С ее губ вместе с хрипом срываются слова молитвы. За нами гонятся. Мост. Мама бежит по хлипким доскам. Мужчина настигает нас. Я слышу его сиплое дыхание. Мама спотыкается. Вскрик. Я лечу в черную бездну. Но упасть не успеваю. Резко взмываю вверх и… просыпаюсь, сжавшись в комок. Мне страшно. Тяжело дышу, вытирая пот. Долго не могу прийти в себя. Почему этот сон вдруг всплыл в памяти?
Черным платком меня накрыло чувство, что когда-то я была здесь. Погоня. Мурашки по коже. Понимаю, что теряю драгоценное время. Но как заставить себя сделать шаг? Туда, к безумствующей реке. В черноту ночи.
Собралась. Пробежала между деревьями, сделав круг. И также бегом спустилась к реке. Прошла по краю, совсем у кромки воды вверх по течению метров пятьдесят, осторожно ступая по мокрым и скользким камням. Снова бегом побежала к лесу и, сделав чуть больший круг между деревьями, спустилась к реке. Чтобы собак со следа сбить. Про эту уловку на занятиях по парашютному многоборью рассказывали инструкторы-десантники. Спасало это бойцов и на учениях, и на спецзаданиях. А мы сидели и слушали, развесив уши и затаив дыхание, байки бывалых. Кто знал, что когда-нибудь это пригодится?
Присела на большой плоский валун у самого берега. Стянула сапоги, носки. Закатала штанины.
«А в воду ступить страшно. Если здесь такие ящеры водятся, кто его знает, какие чудища в реке обитать могут? – глядя на черные перекаты волн, думала я. – И ночь темная, хоть глаз выколи. Идти по воде осторожно придется, чтобы течением не сбило и не унесло».
Вздохнув,