Бикира. Преступница в вашей тюрьме и никуда не денется, не беспокойтесь.
А ведь действительно, перескакивать через голову Бикира нехорошо. Он сам должен решить, что делать с преступницей.
– Что ж, – подумав, кивнул Бакар, – не буду лишать брата удовольствия.
Силанг поднял палец вверх.
– Не ранее чем через два дня.
Глава 6
Три дня никто не разговаривал с ней, никто не заходил, никто ни о чем не спрашивал. Ги-Рза пыталась узнать, что с ней будет, у тюремщика, который приносил еду, но тот как воды в рот набрал. Все развлечение – ходить туда-сюда по камере, пять шагов вперед, пять шагов назад, или залезть на топчан и попытаться разглядеть небо сквозь малюсенькое окошко. Два дня она не притрагивалась к еде, хотя похлебка и каша пахли не совсем отвратительно, а хлеб был не очень похож на глину, однако вполне годился на то, чтобы лепить из него фигурки. Неказистые зверушки немного развлекали, и Ги-Рза ненадолго забывала, что здесь тюрьма. На третий день она вспомнила, что сегодня праздник солнца, и попыталась «поймать лучик и умыться светом». Ей пришлось прыгать, чтобы достать ладонями до солнечного пятна на стене. Солнце заглядывало к ней с утра всего на несколько минут, и все же ей удалось совершить ежегодный ритуал. Стало чуть спокойнее, Ги-Рза даже съела половину холодной каши, которую принесли еще затемно, потом свернулась калачиком на топчане и заснула.
Ей снился Ки-Тан. Ги-Рза проснулась вся в слезах, они текли по щекам и никак не хотели останавливаться. Она и представить не могла, что будет так скучать по этому трехцветному. Пока он был рядом, ей казалось, что все так и должно быть, но теперь стоило подумать о нем, и зубы сводило от тоски. Знает ли он, что случилось, ищет ли ее? Хотелось верить, что да, от этого становилось чуть теплее. Помочь он, конечно, вряд ли сможет. Не станет же он просить светлейшую о какой-то служанке, дочери шлюхи с Северного Холма.
Хлебный мосорожек получился толстенький, почти как настоящий. Ги-Рза повертела его в пальцах.
– Что, попался?
Она забросила его в рот и принялась разжевывать липкий мякиш, представляя, что это сливочная тянучка. Скоро вечер, значит, принесут ужин. Сегодня она чувствовала себя очень голодной, даже съела все свои засохшие хлебные поделки. Впервые она ощутила что-то похожее на радость, когда услышала лязг замка. Но вместо пожилого надзирателя с ведром похлебки и его помощника с мешком нарезанного хлеба вошли двое крепких конвоиров.
– На выход.
Аппетит мгновенно пропал, в горле пересохло.
Пока они шли по коридору, один из охранников просветил ее насчет правил поведения.
– Пока не дадут слово, молчать, на вопросы отвечать кратко, не перебивать, не повышать голос, делать все что говорят.
– А если я что-нибудь сделаю не так? – на всякий случай поинтересовалась Ги-Рза.
– Плеть. Не советую.
Ги-Рза сникла. Так себе перспектива – за одно лишнее слово удар плетью.
В небольшом зале со стрельчатыми окнами на стоящих в три рядя высоких стульях сидело человек двадцать. Ги-Рза