мужем – Володей (Владимиром Васильевичем Баженовым)
Это удивительное знакомство было очень романтичным. Весна 1973.
Я оканчивала школу № 197, которая находилась в Ленинграде. Мои родители жили в местечке Грибное, по дороге на Ладогу, железнодорожная станция с милым названием «Борисова Грива». Папа служил в воинской части 03209, где находился зенитно-ракетный комплекс. Папа был командиром дивизиона. В этой же части служил юноша из города Горького (теперь – Нижний Новгород). Он был солдат, к моменту нашей встречи получивший звание сержанта. Я приезжала к родителям на выходные из Питера. Юноша заметил меня и влюбился, стал писать письма на папин адрес, при этом подписывался – «Вова». Я читала письма сестре Наташе, и мы весело смеялись над непосредственностью этого человека, не понимая, что это была моя судьба. В ту пору у меня было несколько ухажёров, в том числе молодой лейтенант Володя Перистый из Днепропетровска. Он серьёзно ухаживал за мной. Однажды я возвращалась с прогулки с букетом полевых цветов, незнакомый молодой человек подошёл ко мне (а надо сказать, что это был лес и дорога шла через него) и сказал: «Я тот человек, который писал вам письма!» Это был, несомненно, Вова. Он сразу мне понравился. Темноволосый, зеленоглазый, с усиками. Красивая атлетичная фигура и румянец от волнения во всю щёку. Мы начали встречаться. Цветы, признания в любви, объятия, поцелуи. Это была дикая страсть двух сильных темпераментных молодых людей. Надо было сдавать экзамены, поступать в университет, а тут такое сильное чувство. Встречались по ночам, я готовилась к экзаменам у родителей. Вове было трудно уходить из казармы, но он всё равно пытался и у него получалось. Романтик по своей природе, он придумал всё так, как у Шекспировских героев («Ромео и Джульетта»). Покидать квартиру через входную дверь я не могла, дверь охраняла моя собака овчарка Алдан, которая громко лаяла, если кто-то к двери приближался. Поэтому я спускалась с балкона нашего дома, со второго этажа по верёвочной лестнице (на самом деле это была старая рваная волейбольная сетка), оказывалась в объятиях Вовы, и мы убегали в лес. Когда наступили холода и дожди, Вова построил маленькое убежище из палок и брёвен. Там была скамейка, на которой мы лежали, прижавшись друг к другу и от счастья не могли говорить.
Похоже, что свидетелей нашей любви было много, но все молчали и не доносили отцу. Вове грозил бы штрафбат, а мне … Секса не было, но были страстные объятия и поцелуи. Я поставила условие, секс – после свадьбы. Это плоды маминого воспитания. Вова уважал это решение, хотя физически очень страдал. Наконец наступило лето. Однажды мы поехали на Ладогу, на побережье. Купались, бегали друг за другом, целовались. Из прибрежного домика вышла старуха, похожая на ведьму, и сказала противным дребезжащим голосом: «Дура, он же тебя бросит, вот закончит службу и уедет». Я разревелась от её наглого вмешательства в наши нежные отношения. Но что Вова меня не бросит, была почему-то уверена. Часто я ждала его дома допоздна, а он не мог вырваться. Я брала в кулачок кактус и если засыпала, рука