остальном всё оставалось, как было. Миэлла как-то раз зашла туда тайком. В её гостиной на манекене всё ещё висело свадебное платье, на столе лежали несколько книг и бумага с какими-то записями и расчётами, кажется, это было связано со звёздами. Находиться этой комнате Миэлле было неприятно – будто всё это специально было оставлено без всяких изменений как немой упрёк ей. Вернувшись к себе, Миэлла заплакала. Она была рада, что никто не видел её слёз, она не хотела никому рассказывать о своих чувствах, она знала, что все, даже Эйнор, считали её виноватой. После смерти родителей Миэлла приказала убрать комнату, от каких-то предметов просто избавились, что-то отдали на благотворительность. Она не обсуждала своё решение с Эйнором: по традиции, управлением дома занималась нувора, нувор занимался внешними вопросами; когда Эйнор узнал, он ничего не сказал ей. Но подаренный им кулон, который Айгунн сорвала со своей шеи в тот день, Эйнор так и хранил. «Пришла пора от него избавиться», подумала Миэлла.
Она снова встала с кровати, на этот раз, её покачало совсем немного, но на мгновение перед глазами всё стало серым, и пошла к комоду, где хранились вещи мужа. Он погиб три года назад, упав с лошади. Уже занимался рассвет, хоть в комнате и было ещё темно, Миэлле это не мешало. Она помнила, где что лежало. Миэлла без труда нашла кулон, и вернулась на кровать. Скоро проснётся Дитта, Миэлла отдаст ей кулон, и попросит бросить его в реку.
Миэлла откинулась на подушку, кутаться в одеяло она не стала – какой смысл? Она чувствовала странное безразличие ко всему – она не помнила, чтобы когда-нибудь чувствовала себя так. В комнате постепенно светлело, обычно, если она просыпалась рано, он любила посмотреть на восход, но такое бывало редко. Сегодня… она ничего не хотела.
Наверное, Миэлла задремала. В этом странном полусне Миэлла видела свою комнату серой, что-то светлее, что-то темнее, но всё серое, и слышала глухие, равномерные удары, раздающиеся откуда-то издалека.
Дрёму Миэллы прервала Дитта. Девушка осторожно тронула её за плечо.
– Нувора, Вам нехорошо? – Дитта выглядела обеспокоенной.
Миэлла открыла глаза. Видеть Дитту ей сейчас не хотелось, хотелось остаться одной, но она знала, что если скажет так, все начнут беспокоиться, Дитта доложит дочери и её мужу…
– Нет, Дитта, всё в порядке, как обычно, – Миэлла улыбнулась, – я рано проснулась сегодня, спать не хотелось, я сидела, думала, и, видимо, опять задремала.
Видя улыбку нуворы, Дитта успокоилась.
– Принести воды, нувора?
– Да принеси, Дитта. И вот ещё что: – Миэлла протянула ей кулон, – я хочу попросить тебя кое о чём. Пойди и брось вот это в реку. Не обязательно сейчас, наверное, лучше после завтрака. И об этом никто не должен знать.
– Я поняла, нувора.
– Спасибо, Дитта, – Миэлла опять улыбнулась, – принеси воду.
Когда Дитта ушла, Миэлла снова откинулась на подушку. «Ну вот и всё», подумала она. Внезапно на неё накатила волна холода. «Опять», подумала