Старшего Ричи не покидала уверенность, что если бы Элисон помнила, каким он был раньше, то неприятно удивилась бы произошедшим изменениям. В далеком прошлом девчонка бессовестно пользовалась своим положением, задевала Райнера всякого рода колкостями и торжествовала, пока он прятал свои настоящие чувства под замок.
Первые месяцы после превращения выдались самыми трудными. Голод не оставлял его ни на миг. Сколько бы людей Райнер ни выпил, ему все было мало. Однажды жажда крови полностью лишила его рассудка. Он не помнил, куда шел и зачем, но спустя часы скитаний набрел на маленькую деревушку во владениях своей семьи.
Стояла прекрасная осенняя ночь, юный месяц проплывал над головой новорожденного кровопийцы и не причинял вреда ледяной коже так, как это делало солнце.
У колодца деревенского дома Райнер заприметил мужчину средних лет. Он не сумел разглядеть его лицо: крестьянин стоял к вампиру спиной и вытягивал из колодца ведро с водой. Соломенная шляпа покрывала голову мужчины и ночью смотрелась несуразно, как лишняя деталь, которая навсегда врезалась в память Райнера. Вампир вихрем пронесся за спиной человека, подняв сухие листья у дороги. Деревья в округе беспокойно зашевелились, раскачивая ветвями на ветру. Селянин обернулся, но никого позади себя не увидел. Он возвратился к своему занятию, не ожидая, что монстр каменной горой возникнет рядом с ним и схватит его за горло. Ведро с глухим стуком упало на землю, и вода широкой струей выплеснулась под ноги жертве и хищнику, забрызгав их обоих. Человек сопротивлялся: он раскачивался в хватке вампира, хрипел и синел прямо на глазах.
Мысленно переносясь в эту или последующие ночи, Райнер не мог вспомнить ни одного лица своих жертв: в них его интересовало лишь то, что ниже головы. Он рассматривал их шеи с вожделением и ощущал под пальцами тепло человеческих тел – тепло, которое покинуло его самого в тот самый момент, когда он обрел бессмертие, стал порождением ужаса и ночи. Райнер слышал зов крови, что бурлила в венах человека и затуманивала разум сладким пьянящим ароматом. Легкая доступность и беспомощность добычи кружила голову, ведь он мог испить любого: мужчину, женщину или ребенка.
Когда крестьянин перестал дергаться, вампир передвинул пальцы на его плечо и припал к оголенной шее. Горячая кровь перетекала в ледяное горло, согревая и принося наслаждение. Зуд мучительной жажды отступал. Райнер пил и пил, иссушая несчастного, который уже после трех его глотков полностью обмяк в ледяной хватке. Багровый нектар стекал по подбородку, и вампир на миг отстранился от жертвы, чтобы поймать языком бесценные капли крови.
Вдоволь насладившись приятной сладостью, он отбросил бездыханное тело и уже собирался уходить, как вдруг услышал крик. На пороге крестьянского дома замерла женщина с ребенком – белокурой малышкой, напомнившей Райнеру его собственную сестру. Женщина встретилась с горящим жаждой взором вампира и попятилась, надеясь укрыться в доме с маленькой