на турецком берегу в жестком торге с африканским мигрантом, и не положилась на авось и своего мужа, что, в принципе, одно и то же. Дама со скоростью света, которая, казалось, была невозможна, учитывая ее вес и комплекцию, догнала Евгения и, не доверяя одним словам, всем весом рухнула на майора. Поверженному мужчине померещилось, что кости его предательски хрустнули и шанса встать на ноги уже не будет.
– Сволочина крашеная, – сказала женщина уже не так рьяно и стянула с Евгения шляпу.
Женька хотел возмутиться, что это его натуральный цвет волос, но промолчал, еще не до конца потеряв надежду остаться незамеченным для бывшей невесты.
– Мужик, ты что, того? – увидев, что ошиблась в половой принадлежности вора, дама с сожалением взглянула на поверженного врага. – Ты из этих, что ли?
Было видно, как женщина пытается подобрать слова. Ничего, кроме неприличного, на ум не приходило, и она, не забывая, что все-таки леди, усиленно пыталась подыскать приемлемое. И вот когда ничего не нашлось и уже оскорбительное, по ее мнению, слово готово было слететь с губ, к ним подлетел супруг грозной дамы.
– Дорогая, ты не ударилась? – поинтересовался краснолицый и заботливо оглядел сидящую на Евгении победительницу, не обратив никакого внимания на поверженного ею врага.
– Витя, ты только не бей его, – затараторила супруга, видимо, зная о вспыльчивости мужа. – Он этот, ну, которые как бабы. – Она все-таки нашла нужное слово, чтобы не ругаться при людях. – Наверное, не сдержался, увидев такую красоту. – С этими словами она водрузила вернувшийся к ней трофей обратно на голову, так и не встав с Женьки.
Пока супруг Виктор от злости и ненависти еще больше наливался кровью, Жека поглядывал в сторону Лели, в душе все еще надеясь остаться незамеченным для девушки.
Почему? Он не мог ответить на этот вопрос сейчас, просто было стыдно и противно, мерзко и отвратительно. Не хотелось пустых и никому не нужных разговоров. Но больше всего, конечно, было стыда. Лежа на грязном полу аэропорта «Шереметьево», Женька поклялся никогда больше не заставлять себя остепениться и жить «как все». Видимо, не для него это «как все». Ну ведь не может у всех быть одинаково, как под копирку? Наверное, где-то между работой и гулянкой он все же пропустил свою любовь, ту, что была предназначена ему Богом. А может, и не было ее, ну не выделил Господь ему вторую половину, решив, что его задача – прожить эту жизнь для чего-то другого. Значит, не будет ни яичницы по утрам, ни бокала вина по вечерам, и детсад останется только в воспоминаниях из детства, с ненавистными комочками в каше. Не будет и задушевных разговоров с собакой, потому как одному Женьке ее не потянуть. Бедное животное будет скулить дома в одиночестве и мечтать о возвращении своего хозяина.
– Женя? – услышал он удивленный голос Лельки.
Конечно, чуда не случилось, и все, кто находился в маленьком коридоре, ведущем на посадку, сейчас потянулись в сторону происшествия, встав в круг, как малышня в хоровод вокруг елки.
– Мадам, –