мелодию.
Столько эрогенных зон он еще никогда у себя не заподозрил бы.
Впрочем, Хортон стал одной, огромной, двухметровой эрогенной зоной. И его плющило, его ломало от желания соединиться с Мадленой.
Такого древний воитель еще не испытывал. За тысячи лет и ни с одной женщиной.
Он хотел ее. Больше чем когда-либо хотел победы над врагом. Хотя до недавнего времени война и защита Гойских эндеров – были главной целью существования Хортона. И он оставался очень этим доволен. Ни разу не пожалел о своем выборе.
Он довел искусство защиты и боя до небывалых высот. Он стал лучшим среди равных.
Ну разве, что Аскольд и Дементрий могли дать фору Хортону… И то не всегда… Далеко не в любой боевой ситуации…
А вот сейчас весь смысл существования пожирателя был заключен в этой женщине.
В том, чтобы чувствовать ее тело. Владеть им. Не отпускать ее ни на мгновение…
Весь огромный мир Хортона, размером в две планеты и междумирье, вдруг резко уменьшился до размеров комнаты, где они находились с Мадленой. А все вокруг просто исчезло. Растворилось в пьяной, дурной, но сладкой дымке желания.
И в этом тумане, в каком-то безумном угаре, только Мадлена была фокусом Хортона, его целью и его средством достижения этой цели. Она была всем… Всем, чего он хотел.
И даже не мог вообразить, представить, подумать, что желание, голод по женщине вдруг станет таким невыносимо-острым, безудержно-ярким, словно слепящая вспышка магического огня. И таким необходимым, словно глоток воды после жаркой битвы.
Хортон продолжил целовать ее… Между ног, ощущая чуть кисловатый, приятный запах ее нутра. Начал ласкать его языком, чтобы немного разогреть перед основным действием.
Нежные, розовые складки выглядели, так красиво… Как экзотический, редкий цветок…
Ррасхетова бездна! Разве может желание стать одержимостью. Стать таким, что… умирая, он все равно пытался бы взять Мадлену…
Хортон понимал, что его орган слишком большой для обычной земной женщины. Как и он сам. Поэтому требовалось хорошенько ее подготовить.
Мадлена стонала, царапалась, словно дикая кошка. Не скрывала своего желания. И это безумно нравилось Хортону. Заводило почище притворного целомудрия. Или фальшивой, заученной скромности.
Она знала толк в сексе и это тоже пожирателю нравилось.
Когда торчащий колом мужской орган задевал нежную кожу Мадлены, пожиратель останавливался, прикусывал губу, чтобы не завалить амазонку и не сделать все быстро, немедленно…
Ждал… когда немного отпустит…
Когда сможет снова сделать хотя бы вдох. А не ощущать себя так, словно получил под дых. Опять. Из того же источника.
Наконец, Хортон приостановился, нацелившись пульсирующим стволом в нужное место. Прижался «дулом» и стиснул зубы, чтобы не ускориться так, как требовало его нутро. Не начать быстро двигаться, чтобы, наконец-то, стало полегче. И гнет желания хоть немного ослаб.
Вдохнул запах волос Мадлены и его