опять ответом ей было молчание.
Впрочем, неота уже отвлеклась: всходило солнце, а это фееричное зрелище всегда заставляло ее сердце трепетать от восторга. Она даже вскочила с валуна, чтобы ее, подземной жительницы, на крохотную долю мига раньше коснулся свет. И не заметила другого чуда: как ее нога ступила на воздух над обрывом так спокойно, словно под стопой не пропасть оказалась, а каменный язык скалы.
«Осторожно, моя звездочка», – порыв ветра, ударивший в грудь, заставил ее отступить от края.
Неота поняла отца по-своему: закутала шею плотнее в меха, чтобы солнечные лучи не коснулись змеиного ошейника, и громко крикнула восторженное:
– Эгей! Привет, Солнце! Я люблю тебя!
И утренняя феерия началась.
В долине Лета еще лежала тьма, скрывая от глаз ее тайны, а одна сторона обрамлявшего ее горного кольца вспыхнула золотисто-розовым светом. Сияющие ледяные вершины гор словно рождались заново, вырастали из стремительно убегающей черноты. У Безымянной захватило дух от их красоты. А когда внизу проснутся разноцветные гейзеры, и в небо поднимутся дивные, сверкающие цветы водяного сада, зрелище станет совсем волшебным.
Тут ее взгляд уловил движение в воздухе: кто-то, похожий на сверкающий в рассветных лучах снежный смерч, летел к долине с противоположной стороны.
«Это мастер Рагар?» – будущая вейриэнна узнала его снежного дракона.
«Его ученик. Принц Лэйрин. И, кажется, его подружка Лилиана».
Неота выдохнула с облегчением. Уже не раз под руководством отца, воспитывавшего будущую стражницу, она вот как сейчас, спрятавшись за валунами, наблюдала за тренировками горцев и даже за принцем. Наверняка с разрешения его учителя, вряд ли Рагар оставил бы без внимания наблюдательницу. Но кто знает, как высший вейриэн отреагирует на ее присутствие в сердце Белых гор – долине Лета?
Дракон, больше похожий на белый крылатый вихрь, чем на живое существо, опустился на специальную площадку и освободился от всадников. Солнце взошло достаточно высоко, чтобы осветить ребристую поверхность каменного дна долины и пробудить магические гейзеры. Уже начали набухать, словно почки, первые разноцветные родники, пока совсем крошечные. Потом они распустятся дивными цветами.
Неота смотрела на тренировочный полигон сбоку – так лучше будет виден путь прохождения учениками полосы препятствий. Ведь ей не так и важно, кто из них первым придет к финишу и чей белый балахон останется самым чистым после танца со струями окрашенных во все цвета радуги вод. Ей главное – видеть, к каким уловкам прибегают соревнующиеся, оценить свои шансы.
Иногда Безымянной казалось, что дух отца, смотревший на долину ее глазами, – хотя мог бы взирать из любой точки пространства и без помощи смертной, – дух вейриэна здесь тоже судья, а не наблюдатель. Отец учил дочь даже с того света, но прежде всего он – страж Белогорья. А вейриэны, как казалось храмовой рабыне, никогда ничего не делают просто так, без двойной пользы.
Между