как-то по-странному. Отвлекалась, забывалась. Чет там себе колдовала, словно цепляясь собственным дыханием за движение кистей. Он словно наблюдал борьбу каких-то неведомых стихий. Ничего подобного он прежде за ней не замечал – игра теней, да и только. А он бы – заметил!
Позже, обнимая её перед телеком, он размышлял, что это у неё с руками сегодня? Что за «танцы с бубнами – без бубна»? Что за безмолвные ведьменские заклятия со скромным розовым маникюром нынче у неё в руках? Что с нею происходит, с его чёкнутой красоткой??
Валяясь на неразложенном гостином диване, он зарывался носом в её волосы, бродил щетинистой щекой вдоль её шеи под волосами, щекотал ртом её выглядывающее из стильной туники плечико. Он пробовал её развеселить, и у него – получалось! Иногда он брал её руки в свои, и пробовал расслабить ей многострадальные ладошки, мягко перебирая пальчики. Со временем они расслаблялись. Иногда она ложила руки на его поставленную торчком прическу, норовя поломать аккуратное привычное сооружение, и он кайфовал от того, чего прежде никому не разрешал.
– Фати
– …м?
– Мне так хорошо, когда ты рядом. Ты такой волшебницей бываешь!
Она молчала в ответ, заглядывая в его темные глаза, и уносясь в космос. Никто не умеет произносить ее имя так вкусно, как онннннн…
Sandra – Mirrored In Your Eyes
– А знаешь что?
– Что?
Она смотрела в его лицо распахнутыми глазами, не отрываясь. Добрые тёёёёёплые карие глаза в сочетании с графичным блондином, серая колючая щетина, благородная мордочка… Уютный такой, и тычется в неё носом потешно, и такая любовь у неё ответная к нему, от которой хочется смеяться и визжать – чистая, как всплеск детского восторга. Никогда больше она не испытывала ничего подобного. С тех пор.
– Ты похож на Рэнди. – призналась она.
– На какого?
– На моего золотистого ретривера, которого папа мне маленькой подарил. Когда всё было ещё хорошо.
Она вдруг осеклась.
– Это такой комплимент. Дурацкий. – пояснила она вдруг, явно себя отругав.
– Я понял. – рассмеялся он. Кажется, он и правда понял.
Потом они смотрели фильм, переместившись в свои «апартаменты». Но вместо фильма, разглядывали свои вытянутые навстречу экранным баталиям босые ноги в лучах экранного прожектора. Сравнивали контраст форм и размеров следов и рельеф длины пальцев. У кого второй длинней большого, у кого короче… «Интересно, чьи бы гены победили?» – мелькнуло у нее на долю секунды 25 м кадром.
А ещё они целовались. Много. Незаметно, игриво, мягко… Глубоко. Фати привыкла, что это ни к чему не приведет, и потому нежилась в волнах соприкосновений, не задумываясь, не ожидая, и не просчитывая «а что, если…». Слушала дыхание – звуком и движением, ловила лучи касаний, качалась на этих волнах твердости и мягкости, тепла и дразнящего щекотания.
Раньше в этих актах под условным названием «парочка наедине» она старалась прислушиваться к собственным ощущениям, стараясь найти в них обещанное фильмами и густым