объяснение, почему ведьм терпеть нельзя, и прилагается список их злодеяний. Нужно лишь просветить народы на сей счёт.
– Кроме того, – хитро прищурился Якуб, – имущество тех, кто будет признан в колдовстве и злодеяниях, должно быть списано в пользу церкви. Для уменьшения его вины перед Богом, конечно же. И десятую часть от оного имущества отдать тому, кто выдал малефика. Мы уверены, это существенно подстегнёт честных граждан.
– Равно, как и нечестных, – произнёс Илия.
– Вот поэтому, – развёл руки Генрикс, – на подобных процессах должны присутствовать не только инквизиторы, но также органы светской власти, местный епископ, и каждому обвиняемому будет положен адвокат дедера для защиты. Виновные понесут заслуженное наказание только после самого тщательного расследования.
– Ибо зло слишком высоко задрало голову, преподобный отец, – мрачно обронил Якуб.
Илия на некоторое время задумался, а потом медленно заговорил:
– Я благодарю вас, братья, за ваше рвение.
Генрикс и Якуб смиренно поклонились.
– Но прежде, чем дать вам какой-то ответ, я должен подробно изучить ваш труд.
– Мы полагаемся на вашу мудрость, – поклонился Якуб.
Святые братья молча удалились, а Илия смотрел на рукопись так, словно перед ним был клубок из самых отвратительных гадов, каких только способно породить человеческое воображение.
Быстро убрав «Молот ведьм» в ящик стола, голос Синода запер его на ключ и огляделся по сторонам, словно боялся, что кто-то заметит. Потом он осенил себя священным знамением и вышел из кабинета.
В отличие от предыдущего голоса – преподобного отца Элестара, который утопал в делах внутри своей светлицы, почти не покидая её; Илия взял себе за правило больше ходить по Храмовым скалам. Это позволяло держать у себя в руках многие полезные сведения, не прибегая к услугам разного рода прознатчиков и наушников. Кроме того, подчинённые должны видеть своего предводителя. Его дела должны вершиться прямо у них на глазах, и тогда ни у кого не возникнет соблазна оспорить его право на главенство.
Между тем Илия миновал просторную галерею с высокими потолками, испещрёнными фресками. Он шёл, заткнув левую ладонь за пояс, а второй мотая из стороны в сторону. Встречные кланялись ему каждый соответственно своему рангу. Челядь гнула спину чуть не до колен, простые священнослужители в пояс, отцы-настоятели семинарии прижимали руку к сердцу и кланялись на уровень груди. Если встречался кто-то из Синода, то приветствовал преподобного просто кивком головы.
Илия кивал им всем в ответ.
Преподобный отец оставил позади галереи главного храма, площадь перед ним, несколько часовен и третий корпус семинарии. Почти под самыми воротами детинца он свернул и дошёл до невысокого насыпного холма с квадратной дверью у подножья. Илия вошёл и спустился по широким каменным ступеням. Лестница вилась вокруг кирпичного столба и уходила далеко вниз, почти ниже уровня моря. Вдоль деревянных перил, каждый