встревоженная долгим отсутствием девушки, сходила на кладбище и сама перенесла чуть живое создание домой. Мази, обладающие колдовской силой, лишь помогали поддерживать в Шелли слабый огонёк жизни.
Старуха уложила женщину в повозку и перевезла в город. Она чуяла: там происходит что-то важное и страшное. Но больше всего её волновал предмет, который привёз с собой Феликс. Амалия знала, что он может оживить мёртвого. И вот теперь «Душа ребёнка» была в её ладонях.
Амалия осторожно положила куколку на грудь Шелли. Та сразу открыла глаза, услышав внутри себя вкрадчивый голос:
– Проснись, милая! Я пришла, чтобы дать тебе жизнь!
Шелли поднялась и села на кровати. Но произошло то, чего больше всего боялась старая колдунья: девушка ожила, но красота её не восстановилась. На свет явился живой мертвец, на сгоревших губах которого дрожало одно слово: Феликс!
Амалия дрогнула, отступив.
– Феликс, я иду к тебе! – в исступлении шептало то, что раньше было Шелли.
«Душа ребёнка» скатилась с колен существа на пол и осталась лежать в пыли.
Шелли разжала скрюченные пальцы и увидела бесформенный комок воска. Ужасные раны на теле женщины отозвались сладкой болью: она хотела вернуть ласки любимого мужчины. Шелли двинулась мимо Амалии к выходу, вышла навстречу грозе и замерла возле самого порога. Мимо, пошатываясь, шёл тот, о ком она грезила в бреду!
– Феликс! – позвала Шелли. Он вздрогнул и обернулся. Отвращение на его лице сменилось непониманием, потом узнаванием. Вокруг постепенно собиралась толпа зевак. Шелли, забыв о том, что выглядит страшнее самой смерти, протянула к объекту своей любви обгоревшие руки. Комок воска выкатился из её ладони к ногам Феликса. Мужчина ощутил острую боль, которая потекла от груди вниз, превращаясь в желание, сильное и неодолимое.
Феликс быстро разделся и отбросил окровавленную одежду. Толпа ахнула, увидев, как красивый, хотя и израненный мужчина сжал в объятьях гниющее чудовище и принялся покрывать ожоги поцелуями.
Наконец пошёл дождь. Феликс не замечал холодных струй, хлещущих по обнажённой спине. Он жаждал одного: любить единственную женщину на Земле с нежным именем Шелли. Для него, приворожённого кровавым заклятьем, она оставалась красавицей с серебристыми русалочьими волосами…
Амалия подняла с пола чёрный талисман. Лёгкая дрожь прошла по телу, и взволнованный голос пронзил мозг:
– Ты одной крови с тем, кто создал меня, Амалия. Почему ты стоишь здесь, когда твой сын занимается любовью с этим чудовищем?
– Что? Мой сын? – не понимая, воскликнула колдунья.
– Посмотри сама, – поторопил её голос. Амалия подошла к окну. Внизу, не обращая внимания на любопытные взгляды зевак, черноволосый красавец с лёгким стоном вошёл в изуродованное тело Шелли. Колдунья вгляделась в полубезумное от страсти лицо молодого мужчины…
– О, Боже, прости меня за то, что я считала себя равной тебе! – Эти французские глаза, эти волосы, похожие на чёрный атлас…