запыхавшийся Анатолий и включил свет.
– Пап, мы подумали, – направляясь к столу, сказал он, – все меры приняты, но… – Анатолий наскоро перевел дух. – В общем, тебе лучше уехать. – Он посмотрел на часы. – Экипаж уже в порту. Если хочешь, Анна полетит с тобой. Запасные паспорта, на всякий случай, на обоих, – добавил Анатолий и положил два паспорта на стол.
– Мне уехать? – удивленно спросил Павел Янович, усаживаясь в рабочее кресло.
– На время, пока утрясется… – пояснил Анатолий.
– Завтра суд! – напомнил Павел Янович.
– Поэтому лететь надо сегодня, – логично, как нечто очевидное, заключил Анатолий. – Нельзя рисковать, это слишком… мы решили, что сейчас это…
– Вы решили? – перебил Павел Янович. – С каких это пор кто-то стал решать за меня?
– Пап, лучше бы…
– Лучше бы ты не делал глупостей! Мне не пришлось бы разгребать это дерьмо! – Ударив ладонью по столу, Павел Янович встал и зашагал к выходу. – Уехать! – на ходу сказал он и обернулся. – Если я уеду, тебя разденут до нитки, раздербанят так, что… охнуть не успеешь! Где Наташа?
Анатолий пожал плечами. Павел Янович молча ругнулся, махнул рукой и вышел из кабинета.
***
Обнимая подушку, Наташа в одежде лежала на кровати. Здесь, в её комнате, всё было так же как в детстве. Никто ничего не трогал, не переставлял. Наташа тоже ничего не трогала и не переставляла.
Когда ей случалось оставаться в доме на ночь, она приходила сюда после очень позднего, иногда ближе к полуночи, ужина и ложилась спать. Проснувшись к обеду, вставала и уезжала, сожалея о потерянном времени. Она бы вообще не приезжала, если бы не беспредельная дороговизна жизни и не настойчивое желание отца её видеть.
Наверное, она напоминала ему молодость, возможно, потому что была очень похожа на мать, то есть на первую жену Павла Яновича. Такой же экстремальный нрав и бешеная кровь.
Каждый год она летала в Испанию только для того, чтобы посетить корриду, где она тайно надеялась увидеть смерть тореадора. Когда она участвовала в энсьерро, то старалась бежать как можно ближе к быкам. Порой она бежала просто рядом, быки не трогали её, видимо, принимали за свою. Испанцы тоже принимали её за свою и очень удивлялись, когда узнавали, что её зовут Наташа и что она прилетела из России на своем самолете. Самолет, конечно, был отцовский, в том числе и поэтому, Наташа время от времени приезжала к отцу на ужин, а иногда оставалась ночевать.
Вторую жену отца она не любила, а когда Павел Янович женился в третий раз, ей было уже всё равно. К тому же дорожала жизнь, расходы росли, и она стала приезжать чаще.
Вот и сейчас, после ужина, она пришла в свою комнату, легла на когда-то любимую кровать, уткнулась в подушку и задремала.
Когда раздался стук в дверь, Наташа открыла глаза, чуть приподнялась на кровати и повернулась на стук.
– Да, пап, входи, – сквозь сон сказала она.
Наташа