тряслась, но упрямо шла вперед, а наемники расступались передо мной, и смыкались сзади, образуя нерушимую стену. Дьявол, как и я, успел переодеться. Он с интересом наблюдал за моим приближением. Кто-то из его прислужников заговорил, но Дерек поднял вверх руку, призывая того к молчанию.
– Слушаю вас, миледи? – он первым обратился ко мне.
Казалось, что язык намертво прилип к небу, я открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. Слезы продолжали катиться по щекам, и я быстрым движением утерла их.
– Милорд? – я не знала, как обращаться к нему. Я хотела прокричать ему в лицо все, что думала о нем, что такому исчадию ада не место среди людей, но вместо этого, тихо сказала: – милорд…
– Да, миледи? – его левая бровь изогнулась, а вся его поза говорила о крайнем нетерпении.
– Я… Я прошу разрешения похоронить моего брата… – я вскинула голову, стараясь, смело смотреть ему в лицо.
– Нет, миледи, – отрезал Дерек и отвернулся. Меня потянули назад, но я не собиралась сдаваться.
– Умоляю! Будьте же вы человеком!!! – воскликнула я.
– Человеком? – тихо переспросил мужчина, резко развернувшись ко мне. И от его тихого тона в жилах застыла кровь. – Человеком? А была ли эта падаль, которую ты собралась хоронить, человеком?! Эта мразь, издевавшаяся над моей сестрой, была человеком?! Вы все, пошли вон! – скомандовал Дерек, и наемники поспешно начали покидать рыцарский зал. Когда за последним из них закрылись двери, он продолжил. – Это, – мужчина достал из нагрудного кармана жемчужные бусы, те самые, что он срезал с меня в ту ночь, и намотал на кулак как монашеские четки. Кто-то уже починил их. – Это было на Хлое. Эти бусы были вымазаны ее кровью. – Я нервно сглотнула, схватившись за горло, так остры были воспоминания о пережитом ужасе. Неужели все время я трепетно любила украшение, снятое с мертвой девушки? – Сначала был Генри, а потом остальные. Я слышал их смех и ее крики. Когда я смог подобраться к ней, все уже было кончено. В ту ночь я поклялся, что вырежу весь род Десмондов! Поэтому уходи, Марисоль! Не заставляй меня жалеть о том, что я нарушил свою клятву, оставив в живых тебя и отпрысков этого шакала!
– Умоляю! – прошептала я, в отчаянии опускаясь на колени и утирая слезы.
– Встань, Марисоль! – властно произнес Дерек, но я покачала головой. – Прекрати этот дешевый спектакль!
– Нет, умоляю… Я не верю, что Генри был способен на это…
– Он же сам сказал перед смертью!
– Человек что угодно скажет, даже оговорит себя, лишь бы остаться в живых! – пылко ответила я, не вставая с колен. – Даже если допустить, что он действительно был виновен, то вы уже отомстили ему. Прошу, позвольте отдать ему последние почести.
– Ты же росла в монастыре? – неожиданно спросил мужчина. – Должна знать Писание. Как там сказано: око за око, зуб за зуб?
– Мне отмщение и аз воздам, – процитировала я Писание. – Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои.
– Да я лучше в аду сгорю! – взревел Дерек и