Мы больше не вглядываемся, мы просматриваем. Мы не смеемся, мы ржем. Мы не вникаем, мы осведомляемся. мы не учимся, мы потребляем информацию. в стране больше нет культуры и ее носителей. вместо нее есть поддельная культурка и ее инфицированные распространители. Мы больше не видим, что все это есть параллельная реальность, но никак не сам предмет. не жизнь сама, а как бы жизнь понарошку. Жизнь как казенное мероприятие. И вот эта жизнь понарошку как-то незаметно вытеснила все живое и установила свои правила.
Выходит, в нашей жизни не осталось ничего настоящего?
Меня не покидает ощущение, что мы давно уже превратились в посмешище. Мне часто бывает стыдно за свою родину. Меня давно покинуло чувство благоговейного восторга от слов и поступков моих дедов и прадедов. Это было слишком давно. А сегодня ничего не остается, как прикрывать свою наготу демонстрацией дешевых понтов. И много пыли. слишком много пыли, господа.
И как-то тяжело стало дышать. Душновато. Грязи много. И чересчур развелось шутов и скоморохов. они уже везде: в политике и экономике, в правительстве и министерствах, в газетах и телевизорах… Одетые, обутые, сытые, жутко косноязычные, часто богатые и по случаю надменные.
Может показаться, что я все напутал. свалил все в кучу. нет, дорогие мои. Здесь все взаимосвязано. выступление президента с трибуны ООН напрямую связано с тем, что и как у нас обсуждается в парламенте, рассматривается в судах, идет по телику, пишется в сетях и поется с эстрадных подмостков. одно неотделимо от другого. все это определяет качественный уровень страны и тех, кто в ней проживает. Просто мы живем в соседних колхозах, но все внутри одного большого райцентра.
Проблема в том, что мы хотим «казаться», а не «быть». нам хочется, чтобы все сверкало и было чисто. Чтобы хорошо пахло и не ломалось. Чтобы все было якобы ништяк. Якобы…
Но мы ничего не делаем в реальности. мы просто начинаем косить под них. Для начала мы завешиваем всю страну бодрыми лозунгами. Затем мы обклеиваем алюкобондом фасады своих домов, не слишком заботясь о том, что коровник на заднем дворе прохудился и жутко воняет. мы переодеваемся в Их одежды и ездим в Их машинах по своим пыльным дорогам. А потом закручиваем лампочку на единственный столб посреди нашего колхоза и строго следим за тем, чтобы ее не спали.
Короче, мы ставим себе задачу «войти в их число», но вороватые наши соседи, краснея и стесняясь своих привычек, косятся на ту самую единственную лампочку, что висит посреди нашего колхоза и жутко действует всем на нервы. особенно по ночам. когда-нибудь ее все-таки сп…т, и, боюсь, настанет кромешная тьма. Что тогда будем делать?
Проблема в том, что мы хотим «казаться», а не «быть». Нам хочется, чтобы все сверкало и было чисто. Чтобы хорошо пахло и не ломалось. Чтобы все было якобы ништяк. Якобы…
Но мы ничего не делаем в реальности. Мы просто начинаем косить под Них.
Кирпич пятнадцатый
По следам Мустафы
«Нет