там, где у человека слабое место. Вероятно, из-за постоянного недоедания у меня слабым местом был желудок. А к семнадцати годам у меня впервые открылась язва. Я тогда сдавала вступительные экзамены на юридический факультет МГУ, но не прошла по баллам. Я так сильно нервничала, что открылась язва.
Когда я говорила родителям о болях в желудке, они только отмахивались. В ответ папа называл меня «тунеядкой», «лентяйкой» и «дармоедкой», а мама просто смотрела на меня стеклянным взглядом. Мне же становилось всё хуже и хуже. И однажды я упала в обморок от боли. После этого мама заварила тысячелистник и велела мне пить этот отвар, заявляя, что денег на лекарства нет.
Как я тогда не умерла, не знаю. Боли были страшенные. Меня крутило так, что казалось, все кишки выворачивались. Меня постоянно рвало. Я не могла есть, и поэтому меня рвало желудочным соком. А родители даже не сочли нужным вызвать «Скорую помощь». Три недели я корчилась от боли, и лишь на четвёртую смогла подняться с кровати. Мне было очень плохо. Перед глазами всё плыло, а родители, обрадовавшись, что я уже встала на ноги, стали загружать меня всякой домашней работой. А мне хотелось убежать из этого дома куда подальше, но впереди предстоял ещё год до новой возможности поступления в ВУЗ, и нужно было как-то приноровиться к этому обстоятельству. На крошечную зарплату я устроилась на работу в Москве, и потому все дни я проводила там. И хотя это было очень утомительно и невыгодно в плане финансов, в этом был один большой плюс. Я практически не бывала дома и не общалась с родителями, и это обстоятельство окупало все остальные трудности и недостатки.
Вспоминаю всё это сейчас и думаю, как же я это выдержала и не сломалась? Не опустилась на дно жизни и не пустилась во все тяжкие назло родителям? Не знаю. Наверное, это была тренировка перед моей семейной жизнью с мужем и свекровью, которые пили мою кровь почти также или даже ещё сильнее.
Кстати, точно так же, как родители отказывали мне в еде, точно так же они отказывали мне в одежде. Весь мой гардероб составляла школьная форма. И спортивная, конечно же, так как без неё меня не пустили бы на уроки физической культуры. И всё. Другой одежды у меня не было в принципе. Поэтому я очень рано начала шить, покупая по дешёвке бракованную ткань в комиссионном магазине. Причём приобретала её за свои деньги, которые зарабатывала, работая на ткацкой фабрике с четырнадцати лет.
В советское время для школьников существовало такое понятие как производственная практика, проходить которую нужно было с 8 класса. И вот раз в неделю после уроков мы ездили на ткацкую фабрику, где работали наравне со взрослыми. Только наша смена была укороченной, да и платили нам за работу меньше, чем штатным сотрудницам.
А начиная с 9 класса, один день в неделю вместо уроков мы должны были работать. Причём нам предоставлялось право выбора. Те дети, которые имели обеспеченных и любящих родителей, шли на практику в медсанчасть, где в течение часа, максимум, двух, крутили ватные тампоны и мыли пробирки из-под анализов. Денег за