натыкающихся на плохо различимые во тьме болотные кочки высохшего болота. Но вот со стороны моря подул сначала робкими порывами, потом настойчивее и сильнее ночной бриз Балтики. В небе стали проглядывать звезды, а Луна, наконец освободившись из облачного плена, подсвечивала теперь всё вокруг бледным светом. Все вздохнули с облегчением, ветер и ясное небо на время придали сил, но напряжение и усталость брали своё. За спиной командир слышал тяжелое дыхание и, оглядываясь видел, что цепь начинает растягиваться.
Михаил посмотрел на часы, поднял руку, все остановились и услышали негромкий голос командира: – Всё! Привал, прием пищи и спать. Большой – в караул. Два часа. Через два часа тебя сменит Малой, а я Малого. Ясно?
В группе было два Ивана – один повыше ростом по прозвищу Большой, другой чуть пониже – Малой.
Оба Ивана тихо ответили: – Есть, – Большой Иван с банкой тушенки в руках и ножом отошел к небольшому бугорку, устроился там на ранце, автомат пристроил на коленях.
– Гюнтер, дай Большому часы, – приказал Михаил.
Только у двоих из группы были немецкие часы. Гюнтер снял с руки часы, отнёс Большому, усмехнулся и со словами «Не проспи, доннерветтер, и не разбей, ферфлюхтен! Нельзя оберштурмфюреру СС без часов», – вручил их Ивану. Тот тоже усмехнулся и шепотом ответил: – Отвали, фашистская морда! Иди, иди!
Через полчаса все спали мертвым сном. Кто, привалившись к кочке, кто на прошлогодней сухой полегшей траве. И только Большой, борясь со сном, иногда вскакивал с места и делал небольшие пробежки вокруг своего бугорка.
Михаил, как только закрыл глаза, провалился в ощущение приятного свободного полета с радостным предвкушением чего-то хорошего, светлого, долгожданного. Это предвкушение скоро проявилась в слышимом где-то вдали:».. в парке Чаи-ир распускаются ро-озы…», и тут же Михаил увидел себя на истринском пляже, а у кромки воды знакомую тонкую девичью фигурку. Он кричит ей: – Маша! Маша! – Но она не слышит его. Он бежит к ней, она оглядывается, узнает и со смехом пускается прочь. Вот пляж заканчивается, она выбегает на луг, они бегут по мягкой, теплой, напитавшейся солнцем зеленой траве. Наконец, он догоняет девушку, и оба падают в высокую, пахнущую цветами траву. Он целует ее волосы, лоб, нос, губы, его рука ласкает девичью грудь и…и в этот сладкий момент сон улетает оттого, что Малой Иван теребит плечо спящего и шепотом говорит: – Командир, время! – Михаил садится и недовольно бормочет: – Черт бы тебя.. – не договаривает, окончательно просыпается, и увидев перед собой удивленно-обиженное лицо, хлопает Ивана по плечу и тихо говорит: – Не бери в голову, это я со сна.
Михаил трясет головой и осматривается. Короткую летнюю ночь на востоке уже вытесняет пока еще робкое серое утро. Михаил вскочил на ноги и задрал голову. Небо было чистым, кое-где еще просматривались потускневшие звезды.
«С погодой повезло, – подумал Михаил и развернул карту, всматриваясь в даль,