говоришь, вообще ничего не помнишь?
Она покачала головой.
– Но помнишь, как тебя звать-то, – отметил Добрыня. – А отец кто?
– Купец. Микула Баулин его зовут – может быть, знаете?
– Микула?! – оказалось, что Добрыня тоже может быть очень громким. – Отчего ж не знать! Почитай, с неделю назад от нас уехал, совсем недавно виделись. Так ты ж его дочка, что ли?
– Угу, – кивнула Лизавета.
– Так чего сразу не сказала? Дочке-то Микулы мы завсегда поможем – человек он хороший. Вещицы полезные нам находит, цену не заламывает. Ради такого дела можно тебе и бесплатно комнатку найти. Тем более, скажу по секрету, у нас сейчас больше половины свободны. Что поделать, Караси – не бог весть какой перевалочный пункт.
Последние две фразы Добрыня проговорил тихо, перегнувшись через стойку. Лизавета растерянно улыбнулась, про себя поражаясь, как, оказывается, отца здесь… ну, не любили если, то уважали.
– Так, подожди, а как вы с этим-то познакомились?
«Этот» мученически закатил глаза.
– На озере я ее встретил. Говорю же, она там очнулась, сидит, ничего не помнит. Как я мог мимо пройти?
– Правильно, не мог, – важно согласился Добрыня и вновь повернулся к Лизавете. – А отец-то твой сейчас где?
– Наверное, на том постоялом дворе, где мы были. Но я название не помню, только морду медведя на вывеске.
– Медведя? Так это, наверное, «Медвежий угол» был. Он как раз на пути из города к нам лежит, дня три оттуда досюда. Если твой батька знает, где ты, то за этот срок до нас и доберется. Как думаешь, знает?
Лизавета не сомневалась, что знает. Но сказать об этом Добрыне не могла, иначе бы пришлось объясняться.
– Не уверена. Я вообще не понимаю, как тут оказалась.
Последнее было правдой и, возможно, Добрыня это почувствовал. По крайней мере, именно после этих слов он поглядел на Лизавету с особенным сочувствием.
– Ох, девка… Ладно, давай тогда так сделаем: ты у нас на эти три, а лучше на четыре денька останешься. Поживешь, батьку своего подождешь. Приедет – хорошо, порадуемся. Не приедет – мы тебя в город к нему и мамке отправим. Мы же у тракта стоим, ямщики тут не редкость. Подсадим тебя к кому-нибудь, а?
Мысль была хорошая, о чем Лизавета тут же и заявила. Добрыня довольно улыбнулся, потер седую бороду.
– Ну, вот и хорошо. Ты-то доволен?
– Доволен, – согласился Лад, до сих пор молчаливо следивший за их беседой. И тут же расплылся в хитрой улыбке: – Я это предложить и хотел, чего мне огорчаться?
Было очевидно, что Лад беззастенчиво врал. Он быстро увернулся от подзатыльника, который чуть не отвесил ему Добрыня, и на всякий случай отбежал на середину зала – гоняться за ним хозяину явно было не с руки. Так и случилось: Добрыня что-то проворчал да вернулся к напиткам.
– Эй, Лиза! – кликнул Лад, и Лизавета поморщилась: так ее никто не называл. – Я тогда завтра